– Нет. Ну, вообще-то, это уже мои проблемы, и я их постараюсь решить
сам.
– Ну ладно, если ты такой прыткий, подходи сегодня в семь на угол
Невского и Софьи Перовской. Я познакомлю тебя с Гребенщиковым.
В назначенное время я подошел к указанному месту. Никого не было. Я прождал тридцать минут и ужасно замерз. «Да, – думал я, – пипл ловко обманул, отделался от меня, хорошо, что хоть на Гражданке2 встречу не назначил, оттуда фиг выберешься потом».
Я пошел по улице Софьи Перовской в надежде погреться в каком-нибудь закрытом параднике. Бродил недолго, увидел открытую дверь и зашел. Все стены в парадном были исписаны какими-то стихами. И, вдруг, я увидел надписи: «Борис, мы с тобой», «Б.Г. – ты наш кумир», «Боречка, я тебя люблю».
Эти надписи явно относились к Борису Гребенщикову. Неужели все парадные в Ленинграде такие, как здесь. Этого не может быть. Наверное, здесь живет Б.Г., иначе, зачем такие признания в любви? Я же не буду признаваться в любви, ну, например, Софии Ротару у себя в комнате на стене, это же глупо.
Моя интуиция сработала безошибочно. Я позвонил в первую попавшуюся дверь. Открыла бабушка лет семидесяти.
– Гребенщиков здесь живет? – твердо и решительно спросил я.
– Нет, что Вы, Боречка на последнем этаже, поднимайтесь выше, —
интеллигентно ответила она.
Я быстро поднялся на последний этаж и позвонил в дверь. Открыла молодая женщина.
– Я к Борису. Он дома?
– Нет, он будет через час. – Она закрыла дверь.
Я сел на корточки у его двери и стал читать надписи на стенах. Чего тут только не было: и стихи, и признания в любви – дифирамбы лились потоком. «Кому это нужно, – думал я, – разрисовывать все стены в пятиэтажке. Много у него фанов, однако же».
Время пролетело быстро. Послышались шаги по ступенькам. Сверху я увидел человека в тулупе и заячьей шапке, которая давно потеряла форму и распласталась, как блин, на голове у своего хозяина. Это был Гребенщиков Борис Борисович.
– Добрый вечер, Борис.
– Добрый. Вы меня ждете?
– Да, Вас. Я хотел бы с Вами поговорить.
– Я сейчас разденусь и поговорим. – Борис пригласил меня в коридор.
– Слушаю Вас внимательно, – мягко произнес он.
– Я бы хотел сделать Ваш сольный концерт у нас в общежитии.
– Когда?
– Когда Вам будет удобно.
– Я свободен в субботу. Стоимость моего выступления 30 рублей.
– Что будете пить?
Он призадумался и пошли рассуждения вслух:
– Вино расслабляет, водка слишком пьянит, а вот портвейн – хорошая
рабочая жидкость, особенно портвейн 72.
– Хорошо, договорились. Будет Вам портвейн и 30 рублей.
Я сказал ему адрес и, как быстрее добраться до места назначения общежитского «сейшна».
Я шел и думал: «Как все просто делается. По всей видимости, у Бориса очень плохо с деньгами. Если Андрей Миронов за полтора часа взял 500 рублей, а Борис Гребенщиков за четыре часа берет 30 рулей и портвейн».
Но все равно