Ключ к пониманию сущности суда и судебной формы защиты права заключается, по нашему мнению, в том, что суд олицетворяет собой живую, непосредственную связь между государством и гражданином. Судебная форма защиты права может быть представлена как форма юрисдикционной деятельности, направленная на охрану законных интересов субъективных прав личности от каких бы то ни было посягательств. Поэтому заслуживает внимания трактовка правосудия как формы государственной деятельности, рассчитанной прежде всего на применение к отношениям с участием граждан.
К сожалению, в литературе это обстоятельство иногда лишь отмечается, но теоретически не развивается. Анализ данного положения отсутствует даже в исследованиях, специально посвященных охране прав граждан в социалистическом государстве.
Судебная форма защиты права, в частности гражданская процессуальная форма, в настоящем виде приспособлена не только к защите гражданских прав, но и к защите тех правоотношений, участниками которых являются граждане. К этим правоотношениям относятся (кроме гражданских) трудовые, семейные и колхозные. Так, принципы диспозитивности и отчасти состязательности как наиболее специфические начала именно гражданского процессуального права обусловлены характерными чертами не только гражданского правоотношения (его автономностью, противоположностью интересов и равным положением сторон), но и других правоотношений, участниками которых является гражданин – главный и основной субъект социалистических правоотношений. Он единый субъект советского социалистического права, обладающий лишь различной по своему характеру правоспособностью в разных отраслях социалистического права. Нельзя не согласиться с М. К. Воробьевым, отметившим, что «право на судебную защиту – право советского гражданина, право личности. Поэтому участвующие в гражданском деле юридические лица не имеют этого права».
Истоки принципа диспозитивности советского гражданского процессуального права в конечном итоге лежат в правовом положении личности в социалистическом обществе: он обеспечивает «…такую фактическую возможность пользоваться демократическими правами и свободами, которой никогда не было, даже приблизительно, в самых лучших и демократических буржуазных республиках».