Отец Павел был обнаружен дьяком Сергеем Васильевичем Осташкиным утром. Церковная утварь была разбросана и перевернута, образуя картину борьбы и сопротивления кощунственному святотатству.
Среди иных похищенных святынь был крест священника, медный с позолотой – видимо преступник или злодеи, если таковых было несколько, приняли его за золотой. Серебряная чаша для причастия и другие предметы, выглядевшие очень дорогими, на деле же таковыми не являлись.
Украдены были также и деньги, пожертвования прихожан, но их было немного. Рана на голове была причинена острым режущим или рубящим оружием. По ее характеру можно было сделать заключение: либо саблей, либо шашкой, возможно длинным австрийским штыком убили священника.
Горожане были взволнованы этим страшным событием. Люди плакали не таясь. «Не уберегли мы нашего отца духовного», – говорили прихожане церкви Вознесения, ходившие на службы, ведомые погибшим священником, и слушавшие его проповеди, в которых тот не скрывал своего неприязненного отношения к большевистской власти, вместе с тем призывая паству не к мечу, но к молитве, и оценивая наступившее богоборческое беззаконие как кару небесную за людские грехи.
III
8 июля 1918 года. Разгром в Терсе
Убийство произошло вскоре после разгрома продотряда, высланного из Саратова в Волгский уезд для проведения разверстки. Отряд этот действовал напористо и грубо, не оставляя крестьянам в заволжских степях и ближайших к городу деревнях ничего, чтобы пережить зиму, уводя из дворов скот и опустошая амбары подчистую.
Первые дней десять те пребывали в растерянности, бунт же начался после того, как в Терсе один из продотрядовцев, латыш, плохо говорящий по-русски, толкнул беременную крестьянку «со всей дури» (так потом описывал ситуацию ее муж, Анисим). Та упала, больно ударившись головой о ступеньку крыльца, а латыш и дружки его, в большинстве своем или деревенские голодранцы, собранные со всей губернии, или «нерусь» (тоже выражение Анисима), громко заржали, непристойно комментируя случившееся.
А когда на помощь жене поспешил муж, до того момента пытавшийся словами усовестить других продотрядовцев, то упомянутый латыш навел на него свой винтарь. Этого делать ему не следовало.
Вечером весь отряд бурно отмечал успешно выполненное задание, употребляя конфискованный у крестьян самогон, и закусывая его продуктами того же происхождения. Было их много, больше, чем всего населения деревни Терса Волгского уезда Саратовской губернии.
Анисим с парой приятелей смотались за Волгу в немецкую колонию Мюнихдорф, где у него водились знакомцы.
Выяснилось, что продотряд побывал и там, оставив после себя такую же мамаеву разруху. Кроме того, был зверски побит уважаемый в колонии старик, Клаус Штрам. В ночь после ухода красных он умер.
В