Штормовой фонарь на мачте «Приключения» был виден издалека – одинокая звёздочка, огибающая дальние острова и упрямо стремящаяся в открытое море. Морра долго смотрела на него – спешить ей было некуда. Её время было бесконечно, тягуче и неопределённо и делилось на отрезки лишь редкими случайными огнями, которые зажигаются осенью.
Она двигалась по ущелью к берегу. След её на песке был широким и бесформенным, как от большого тюленя. Волны погружались обратно в море и беспомощно останавливались, вода рядом со складками Морриной чёрной юбки сделалась тише, и заблестела, и начала застывать.
Морра ждала долго, окружённая клуба́ми холодного тумана. Время от времени она поднимала то одну, то другую ногу, лёд похрустывал и крепчал. Морра сооружала свой собственный ледяной остров, чтобы добраться до далёкого мигающего огонька. Блестящая точка уже исчезла за островами, но Морра знала, что точка всё равно светится. И даже если свет погаснет раньше, чем она его догонит, – ничего страшного. Рано или поздно он зажжётся снова. Так происходит всегда.
Муми-папа правил лодкой. Он крепко держался за руль, исполненный с ним тайного взаимного понимания, и пребывал в мире и согласии с самим собой.
Семья его была маленькой и беспомощной, точь-в-точь как в стеклянном шаре, и он со всей осторожностью вёз её через огромное море, сквозь безмолвную синюю ночь. Фонарь на мачте отмечал их путь, будто папа решительно провёл через карту светящуюся черту, сказав: «Отсюда – туда. Там будет наш дом. Там стоит мой маяк, вокруг которого вертится земля. Он стоит прямой и гордый, в самом центре всех морских опасностей».
– Не холодно вам? – весело спросил папа. – Ты укрылась пледом? Видите, вот и последний остров остался позади. Ночь скоро взойдёт в самую тёмную свою точку. Ночью довольно опасно ходить под парусом, надо всё время быть начеку.
– Да, дорогой, – сказала мама. Она лежала, свернувшись клубочком, на дне лодки. – Это очень волнительно.
Плед немножко промок, и мама осторожно передвинулась к подветренной стороне. Уши её всё время задевали за шпангоуты.
Мю сидела на носу лодки и монотонно напевала.
– Мама, – прошептал Муми-тролль, – из-за чего она стала такая ужасная?
– Кто?
– Морра. Кто-то её обидел?
– Кто знает, – проговорила мама, вытаскивая хвост из кильватера. – Скорей всего, никому просто не было до неё дела. Не то чтобы она это запомнила или специально ходит и об этом думает. Она – как дождь или тьма, как камень, который надо отодвинуть, чтобы пройти. Хочешь кофе? Термос в белой корзинке.
– Пока не хочу, – сказал Муми-тролль. – У неё маленькие жёлтые глазки, застывшие, как у рыбы. Она умеет