Путята заслонился от выпада секирой и, поймав в стальную ловушку келимитовый клинок, отвел секиру с застрявшим в ней оружием тролля в сторону и левой рукой выхватил засапожный нож. Блеснул клинок с тонкой чертой келимита на лезвии, и тролль, тоненько завизжав, повалился назад. Рубящийся впереди дружинник вдруг безвольно опустил руки, а затем повернулся к боярину и, неуклюже воздев двуручный меч, бросился на Путяту.
– Алый князь! – заорал тот, отбил неловкий выпад, дотянулся до клавиши отключения экзоскелета и, отразив еще пару ударов, врезал завороженному кулаком по шее.
Тот вырубился. Остальные дружинники уже накинули инфракрасные экраны, и Путята отвернулся, торопливо опуская свой и включая искажатель голоса.
– Ну держись, краснозадый, – яростно прошептал он, бросаясь вперед.
Новогородцы знали: для того чтобы заворожить, Алому князю требовалось поймать взгляд и начать говорить. А переливающаяся красным, синим и фиолетовым фигура с визгливо-глухим голосом заворожить не могла. Во всяком случае, до того момента, пока ее не убивали. Дружинники впереди уже рубились с Алым князем. Этот воин один стоил десяти человек. Его когти обладали способностью отражать удар любого меча, потому что сами были из келимита, а помимо своих необычных способностей это существо обладало невероятной силой и реакцией. Раздался хлопок, и мимо боярина кувырком пролетел дружинник с разбитым забралом, голова в шлеме была неестественно вывернута. Концами крыльев Алый князь нанес удар такой силы, что экзоскелет скафандра не выдержал. Путята ощерился и с ревом бросился вперед. Конечности Алого князя замелькали еще быстрее, но за спинами сражающихся появлялись все новые и новые дружинники с опущенными на забрало инфракрасными экранами.
Если бы Угрожающий мог, он давно бы принял позу отчаяния, но у него не было ни мгновения, даже для того, чтобы нанести смертельный удар. Низшие были мертвы. В этом не оставалось сомнений, потому