Беловолосая сидела рядом, положив босые ступни на торпеду. На среднем пальце её правой ноги поблескивало белым металлом колечко. Сильвестр осторожно посматривал на её ноги. Броский лак на кривых пальцах. Щиколотки широкие, на лодыжках первые звездочки варикоза, но кожа пока гладкая и блестит.
Беловолосая густо подводила глаза, завивала волосы крутыми кудрями и даже в прохладную погоду носила вызывающе короткие шорты. Зов плоти! Ни страх, ни голод ему не помеха. Беловолосая нарочно выставила на обозрение ноги. Кого она пытается обольстить? Его, Сильвестра, или всё-таки Вестника?..
Но тот никак не реагирует на прелести местной фемины. Сухое лицо его, закрыто на все замки, как покинутый хозяевами дом. Черты неописуемо просты. Протоколы местной полиции описали бы его так: особых примет не имеет. Кроме, пожалуй, одной. В вырезе камуфляжной куртки, там, где из-под брезента выглядывает полосатый тельник, у основания шеи, виден розовый край свежего, едва зажившего шрама.
Рассеянному наблюдателю могло бы показаться, будто Вестник дремлет. Но Беловолосая поглядывает на руки Вестника, сжимающие автомат. Оружие снято с предохранителя, и Беловолосая знает об этом.
Почему Вестник не рожден на свет боязливым пацифистом из тех, что любят неспешные велосипедные прогулки и готовы часами смотреть в мертвую воду каналов? Немного марихуаны, качественный алкоголь и ласки чисто вымытой, добросовестно исполняющей свои обязанности, не старой женщины – большего и не надо для счастья такому джентельмену. Тем не менее он здесь взбивает тяжелыми подошвами черную пыль, сутками торчит за рулем фуры. Пожалуй, он и сам добросовестный.
Добросовестный – вот ещё одно странное русское слово, не обремененное однозначно трактуемым смыслом. Сильвестр умеет вживаться в ландшафт. Вот он уже и мыслит абстрактными понятиями, свойственными местному населению.
Сильвестр сдержанно улыбался своим мыслям до тех пор, пока они не добрались до леса. Дорога отгородилась от степи частоколом тонких стволов и густым подлеском. Колея сделалась глубже, местами напоминая противотанковый ров. Сильвестр перевел вариатор коробки передач в механический режим функционирования.
– Позволь мне сесть за руль, – предложил Вестник по-русски, и они поменялись местами.
Сильвестр следил, как Вестник управляется с автомобилем, будто и не было долгого пути за рулем фуры. Его товарищ не только добросовестен, но и неутомим. Товарищ – тоже хорошее слово, в которое русские вкладывают свой, особый, посконный смысл.
– Посконный товарищ, – пробормотал Сильвестр, и Беловолосая обернулась.
Женщина уставилась на него с нескрываемой тревогой. Русские всегда так реагируют, когда он оперирует их понятиями. Наверное, профессор-биолог из Берлинского зоопарка – давнишний приятель Сильвестра – так же смотрел бы на моржа, вдруг заговорившего с ним на верхнегерманском диалекте.
– Налево…