Между тем от ипарха [префекта] города блаженные получили приказание немедленно возвратиться в свои места, а там не сметь более оставаться; непоколебимая же твердыня исповедания Феодор объявившим это отвечал: «Если отец наш и общий владыка единодушных не пригласит нас, то и без вашего приказания мы не станем делать этого; а в противном случае ваше приказание никак не будет исполнено мною, но пойду и буду говорить, что следует». Так и поступал блаженный, отвергнув всякий страх человеческий и всецело приготовившись к страданию. Именно: возвратившись в свой монастырь и утвердив учеников словами увещания к предстоящему подвигу и возбудив умы их защищать догмат православной веры до смерти и бичеваний, он чрез несколько дней опять отправился к святейшему патриарху – утешать его, впадшего в уныние по причине смятения и расстройства в Церкви, [внушая] между прочим, что за это предстоит ему от Бога величайшая слава. И говорил ли и делал ли божественный Никифор что-нибудь такое,
[Col. 285] что не направлялось бы суждением Феодора и не получало бы поддержки от него, было ли то полезно по тогдашнему времени или по другой причине? Таким уважением пользовался у него божественный отец наш, что занимал после него второе место в соборе епископов, отличаемый всеми за мудрость и благочестие пред Богом. Между тем спустя немного времени приснопамятный патриарх был низведен с иерархического престола ночью в двадцатый день марта и отправлен в собственную обитель, которую сам он построил в одном из гористых мест Азии близ пролива
[523]. Подобным образом и прочие священнослужители подверглись таким же приговорам и разосланы по разным странам и городам, а ненавистные христоборцы овладели церквами, находившиеся в них священные иконы святых – страшно и слышать! – бесстрашно ниспровергали или замазывали и замышляли тщетное и суетное против остальных питомцев Православия.
Дерзновение преп. Феодора
36. Когда наступил торжественный праздник Спасителя нашего в неделю Ваий, то отец наш Феодор, совершая обычное сретение Христа с собравшимся к нему народом, приказал братиям, несшим честные иконы, высоко поднять эти изображения и таким образом обойти прилежащий к обители виноградник, нисколько не страшась свирепствовавшего гонения на Христа. Такое действие, происходившее пред глазами нечестивых соседей и торжественно совершавшееся среди города, дошло и до слуха жестокого властителя; узнав о том и сильно возмутившись в душе, он чрез одного из вельмож объявляет священному отцу нашему: «Ты не успокаиваешься. Не сидишь молча, но выдумываешь то и другое к моему оскорблению? Знай же, что если ты не обуздаешь своего мудрования и не перестанешь впредь учить о вере, то я весьма скоро, подвергнув смертной казни, отправлю тебя к жителям ада». Выслушав это, непреклонный столп исповедания не только не ослабил своей ревности по вере, но и городских игуменов, которые собрались к нему после святого и светоносного тридневного из мертвых Воскресения Спасителя нашего Христа за
