телохранителей. Таким образом, захватив царскую власть, этот дерзкий фракиец, совершенно прикрывавший себя покровом лицемерия (ибо не ложен сказавший: «Армян я считаю не простыми людьми, но весьма скрытными и коварными»[516] [св. Григорий Богослов]), в начале своей тирании, не скажу – царствования, притворяется благочестивым; потом, овладев государственными делами по своему желанию, сбрасывает маску лицемерия и бесстыдно обнаруживает сокровенную болезнь своего порочного сердца, оказывая себя преемником пагубного неистовства Константина Копронима, его ненависти к Богу и вражды ко Христу и утверждая, что не должно принимать икон Христа и непорочно родившей Его святой Приснодевы и прочих праведных и преподобных, как будто эти изображения подобны идолам.

      Лев Армянин

      31. Не разумел он, безумный, что и изображения тех первообразов, которые противоположны по существу своему, очевидно получают противоположные названия, и когда мы берем названия первообразов хороших, то они непременно исключают собою названия первообразов худых. Так точно и их изображения, сходные с первообразами по единству наименования, заимствуют и названия от них, от хорошего хорошее и от худого худое. Поэтому если Господь и Бог наш Иисус Христос был истребителем многобожного идольского заблуждения, то очевидно, что и славное изображение Его чуждо подозрения в том, что это – идол; изображение хорошего первообраза не может быть виновником зла и наоборот, [Col. 277] ибо изображение первообразов, противоположных по естественным свойствам, сообщает, в свою очередь, и соответственное имя и действие их произведению. Так огонь никогда не может принять свойства охлаждать и мед не станет производить горечи в употребляющем его. Поэтому никто из имеющих смысл и благоразумие не может приписывать предметам противоположные свойства и никогда не станет признавать противоположные предметы причиною друг друга. Можно также и по самому словопроизводству усмотреть несходство и различие их. Идол называется этим именем как вид обмана (είθος θόλου), ибо ложное многобожное идолослужение поистине есть обман и обольщение, удаляющее от истинного по существу Бога и противопоставляющее тварь создавшему ее Владыке; поэтому здравомыслящие не назовут такой вещи иконою, и я не могу понять, как могут быть тождественными идол и икона. Икона называется так по сходству (τό 'εσικεναι) с первообразом, священною – от священного, святою – от святого; и она имеет такое сходство с ним, что отождествляется с изображаемым предметом и по названию. Часто, видя на стенной живописи изображения дерев или птиц, мы не говорим, что это изображение пальмы или что видимое нами есть изображение журавля, но, хотя они суть изображения, мы, однако, говорим: это пальма и журавль. Так точно и видя изображение креста, мы называем его крестом; равным образом и по отношению к иконам святых или иных предметов именно икона Христа называется Христом, по сходству; икона святого Георгия, например, называется святым Георгием, подобно