У меня бой с Корецким. Веду 4:2. А тогда договорённости между нами были такие, что если ты первым набираешь 4 укола, то отдаёшь сопернику уколы до 4-х (для коэффициента) и автоматически выигрываешь. Но это же Корецкий! Он сравнивает счёт, но я спокоен, что последний укол за мной. Не тут-то было! Боря делает быструю атаку на подготовку, и фонарь горит на его стороне. Я не попадаю в финал А.
Естественно стал выговаривать земляку, что так не делают. Раньше он подвёл моего друга, теперь «кинул» меня. В ответ услышал: «Извини, рефлекс сработал». Знаю я эти рефлексы!
Февраль. Ленинград. Гостиница «Октябрьская». Бог наказал Борю – в одном из столкновений он сломал большой палец на правой ноге. И не мог надеть нормальную обувь – из Баку он летел в адидасовских шлёпанцах, разумеется нога в тёплом носке. Там мы готовились к «Ленинградской рапире». Но Боря толком не тренировался – куда с такой-то ногой.
Начался турнир. У меня предстоит непростой бой с Лапицким. Подходит Хотенко: «У меня бой за вход в «шестнадцать» с Корецким. Напомни ему, он же должен долг вернуть». Иду к Боре: «Ты помнишь про своё обещание – отдать бой Хотенко?» Тот юлить начал: «Мы тогда на пять фехтовали». «Причём пять или десять – он пошёл тебе навстречу, ты после этого выиграл Кубок». «Ладно, ладно».
Я выигрываю свою встречу. Не успеваю отключиться от аппарата – на соседней дорожке крики, шум, гам. Иду туда. Макс возмущённый: «Боря у меня выиграл!» Я к Корецкому: «Ты что сделал? У тебя опять рефлекс сработал?»
Я даже представить не мог, что подобное возможно. Во мне всё кипело. И тут за Корецкого вступился Балоян: «Это мы все плохие, а ты один хороший». Я ничего понять не мог: выходит, я один такой ненормальный, ратовал всё время за порядочность и справедливость. А эти два человека, с которыми я многие годы прожил бок о бок, просто использовали меня, когда им это нужно было? «Ладно, – говорю. – Хорошо. Теперь нам с вами не по пути – вы идёте своей дорогой, я – своей». Повернулся и ушёл. Так завершилась моя динамовская эпопея. Но всё происшедшее меня удивило. То есть, для этих людей синица в руках оказалась важнее, чем журавль в небе.
Про первые уроки Мидлера
1986 год. Так я остался без тренера. И тут вспомнил, что на сборе в Стайках летом 1985 года, перед чемпионатом мира, Анвар сказал мне, что Мидлер хотел бы меня тренировать. Тогда я всерьёз не воспринял это предложение: я же динамовец, и никуда из «Динамо» уходить не собирался. Анвар стал объяснять, что Мидлер не всех берёт, и раз обратил внимание на меня, то от таких предложений не отказываются. Я категорически ответил: мне, мол, это не интересно. Какой же я был наивный?
Итак, я – без тренера и ещё без какой-либо принадлежности к спортивному обществу. Вольный стрелок, Робин Гуд. «Динамо» я был не нужен – фехтование там возглавлял, кроме сборной, Жданович. Я как раз заканчивал срочную службу в динамовских войсках в июне 1986. И на чемпионате страны в Ленинграде в июне 1986, будучи ещё рядовым срочником, написал рапорт на и. о. начальника команды фехтования