Запретить им говорить правду, вещать Божественную истину можно было только пригрозив беспощадной расправой, чтобы не говорили об имени сем никому из людей.
Но апостолы не устрашились угроз. Смерть ради Господа не представлялась им ужасной потерей, а виделась в новом свете только как приобретение. Всей душой желали они поскорее соединиться со своим Возлюбленным Учителем. Однако понимали, что этот час пока не настал, что Господь ждет от них непрестанного и трудолюбивого служения в деле благовестия здесь, на земле, в просвещении сердец и умов человеческих.
Наверное, заслуживает нашего внимания в услышанном чтении и исцеленный, бывший хромой человек, который ни на шаг не отходил от апостолов. Каким же образом оказался и он перед синедрионом? Возможно и по собственной воле, не желая расставаться с апостолами, но вероятнее всего по распоряжению властей, которые хотели услышать от него отречение и посрамление деяний апостольских, развенчивание совершенного чуда. Если бы этот человек засвидетельствовал, что никакого исцеления не было, можно было бы обвинить апостолов Петра и Иоанна в религиозном и политическом преступлении, нашелся бы повод для вынесения страшного приговора. То, чего члены синедриона всей душой жаждали, но все никак не могли найти. Однако синедрион ошибся в своих расчетах.
Исцеленный человек не только не предал апостолов, но, наоборот, выступил живым подтверждением силы Христовой. Он готов был принять за свою смелость любое наказание. Только в чем же мог упрекнуть его еще более посрамленный синедрион? Хорошо зная, что чудо исцеления хромого широко известно, вожди иудейские, тем не менее, в растерянности стали требовать от апостолов невозможного: … чтобы более не разгласилось это в народе. Что, спрашивается, и кому еще надо было разглашать, если весь Иерусалим и так гудел от сотворенного чуда?! Но, оказывается, даже не это было для членов синедриона важным. Они хотели, чтобы имя Господа Иисуса Христа вообще перестало звучать в устах иудейских. Потому: … призвав их, приказали им отнюдь не говорить и не учить об имени Иисуса.
Разве могли святые апостолы подчиниться такому требованию?! Естественно, со всей решимостью и строгостью они заявили: Судите, справедливо ли перед Богом слушать вас более, нежели Бога?
Даже не само чудо волновало теперь членов синедриона, а имя Иисуса, силой Которого апостолы и объясняли удивившее всех исцеление. И, конечно же, они ни в коей мере не могли замолчать. По сему поводу, осуждая вождей иудейских, святитель Иоанн Златоуст восклицает: «Какое безумие! Зная, что Христос воскрес и имея в этом доказательство Его Божества, они надеялись своими кознями утаить славу Того, Кто не удержан был смертью. Что сравнится с этим безумием? И не удивляйся, что они опять замышляют дело несбыточное. Таково уж свойство злобы: она ни на что не смотрит, но везде бывает в замешательстве». Святые апос�