Многоопытный Агапыч верно оценил камнеломные способности Витюни: через полчаса ниша была готова. Витюня поправил края, отряхнулся, слез с «козла», сдвинул валенком кирпичный сор и глянул в оконный проем. За забором стройки виднелся кусок улицы, плотно заткнутый автомобильной пробкой, а ближе ползал заиндевелый кран и под присмотром Лунохода по разъезженной колее дергался туда-сюда самосвал, примериваясь кормой к выстроенным во фрунт бадьям.
«Раствор привезли», – механически отметил Витюня. «Козла» он, подумав, оставил на месте, а лом прихватил с собой и неспешно направился вверх по лестнице.
На девятом задувало. Выше пока не было ничего, только нависшая над головой стрела крана, слегка покачиваясь, тянула снизу какой-то груз. Ноги скользили по снегу, утоптанному в корку. Вчерашняя кладка, ростом ниже колена, эмбрион наружной стены, была припорошена дивно чистой снежной крупкой.
– Возьми веничек, тудыть, снег смети, – указал Агапыч. – Половинок кирпичей наломай мне ровных. Да положь ты этот лом ради бога!
Витюня сонно кивнул. Положить так положить. Смести так смести. Наломать так наломать. А хороший, однако, кирпич идет на элитные дома «новых русских», не рассыпается в труху в руках и ровно колется о колено… Когда-то рабочие сбегались посмотреть, как Витюня ломает кирпич – теперь, давно привыкшие, перестали интересоваться. Как так и надо…
Он еще не догадывался о том, что случится с ним через несколько секунд, да и мудрено было догадаться.
То ли ветер чересчур раскачал бадью на стропах, то ли сплоховал крановщик – то решать следственным органам, никак не нам.
– Берегись! – не своим голосом завопил Агапыч. – Вира, тудыть твою!..
Заинтересовавшийся Витюня повернул голову. Это было единственное толковое движение, которое он успел сделать. Полная раствора бадья боднула его сзади, пониже спины. Витюня заскользил, заюлил на льду, извернулся, попытался сохранить равновесие и, наткнувшись икрой на нечто твердое, невысокое, судя по ощущениям – вчерашнюю замерзшую кладку, удивленно пробасил:
– Это чо?
В следующее мгновение он уже летел спиной вниз с девятого этажа, с немым изумлением наблюдая удаляющуюся в небо кромку наружной элитной стены и медленно выплывающее из-за нее помятое днище бадьи. И в руке у него был зажат лом.
Глава 2
Кем здесь нарушена святая тишина?
Чей голос разбудил уснувшие долины?
Старик спешил. Подъем на Двуглавую давался ему трудно – всякий, кому повезло топтать свои дороги седьмой десяток зим, знает: Земля-Мать