Никто. Ни за что. Никогда.
Это главное.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Глава 1
Он видный был мужчина,
Изящных форм, с приветливым лицом…
Тум. Тум. Тум. Бух-х!.. Тум. Тум…
С каждым ударом лома стена гулко вздрагивала. Качался настил под ногами, туманом висела рыжая пыль, мелким бесом брызгала кирпичная крошка. Иногда из глубин продолбленной в стене ниши вываливался целый кирпич с присохшим пластом раствора, гулко рушился на заляпанный настил деревянного «козла» и, если не удерживался, летел вниз на кучу мусора. Тупое жало лома вбивалось в следующий шов – раз, другой. Кирпич упрямился, крошился почем зря и целиком идти не хотел. Знамо дело: эту стенку клали летом, а если бы нынешней зимой, то забытую нишу в примерзшей, не схватившейся кладке расковырял бы за какой-нибудь час и тщедушный Агапыч, не то что Витюня.
Тум. Тум. Тум.
Агапыч как раз сидел внизу на доске, положенной на две кучи мусора, задумчиво курил третью подряд «Лаки Страйк» и смотрел, как подсобник колупает стену. Посмотреть было на что: Витюня трудился второй час с размеренностью стенобитного тарана. За это время он ни секунды не отдохнул, не сказал ни единого слова и только время от времени перехватывал поудобнее лом.
В дверной проем сунулся прораб Мамыкин по кличке Луноход, подышал на ладони, потопал валенками, зябко передернулся и сказал:
– Ага.
– Ага, – согласился Агапыч. – Еще с полчаса, тудыть, и все.
Мамыкин потер замерзший нос. Было заметно, что он хочет что-то сказать, но еще не придумал – что.
– Раствор привезли? – упредил вопросом Агапыч.
– Скоро будет. Ты тут не очень рассиживайся. На девятый подадим.
– Яволь, – сказал Агапыч вслед уходящему прорабу и, помолчав, добавил, вложив в интонацию всю неприязнь пролетариата к любому начальству, а к лишнему в особенности: – Ходит, тудыть, зараза. Змей.
Он помолчал, напрасно ожидая ответной реплики Витюни. Но тот продолжал молча крушить кирпич.
– Перекури, – предложил Агапыч. – Он в бытовку греться пошел, когда еще к нам поднимется. Слышь?
Витюня в последний раз выбил ломом стаю осколков, положил инструмент и, тяжело спрыгнув с закачавшегося «козла», присел рядышком на пискнувшую доску. Со стороны он походил на средних размеров йети, обряженного в телогрейку и старую ушанку, а мелкий Агапыч – на его детеныша. Верхняя пуговица Витюниной телогрейки не застегивалась