Появляется Олег. За ним, горько понурив головы, бредут двое растерянных патрульных. Чтобы не идти на вызов, горемыки в собственном отделении милиции спрятались от Ляшко в кладовке, но были извлечены чуть ли не за ухо.
Не люблю ментов, однако в эти дни людям в погонах можно искренне посочувствовать. С одной стороны, начальство требует: «Не реагировать», а с другой – по отделению бегает страшный человек с депутатской корочкой и включенной камерой и требует исполнения «закона о выборах»!
Из щелей «Волги» валит дым горящих бюллетеней, но запершиеся в салоне презирают смерть и не открывают дверей, ругаясь, словно старообрядцы, что из пылающих срубов слали проклятия патриарху Никону. Олег трехэтажным матом требует вскрыть машину и немедленно спасти людей. Смотреть на ругающегося Олега можно много дольше, чем на огонь, воду и людей, делающих твою работу. В голове тут же всплывают строки из пушкинской «Полтавы»:
Выходит Петр. Его глаза
Сияют. Лик его ужасен.
Движенья быстры. Он прекрасен,
Он весь, как Божия гроза…
Жаль, что не могу дождаться развязки, так как получаю смс-ку от очередного респондента.
15.12.2013. 09.42
– Киевская 76. Тетка в белом пуховике предлагает заполнить бюллетени.
Прыгаем в бусик и выезжаем на точку. Та, что сегодня терзает мое сердце в клочки, безропотно таскается за Марком Викторовичем в поисках загадочной тетки. Многолюдно. Солнышко чуть растопило ледяную крошку, и приходится шлепать по слякоти. Еще и ветерок сырой поднялся. Она не жалуется. Да и не слушал бы я жалоб. В этот день для меня не существует ни женщин, ни детей. Блин, опять промах. Мы выслеживаем уже третью бабу в белой пуховой куртке, и ни хрена.
– Все, Ира… пора валить…
– Хорошо.
Кто ты, покорно шлепающая за мной девушка в смешных ботинках? Я не знал, что к журналистике это безликое существо никакого отношения не имеет. Ее появление в Обухове в день выборов оказалось делом слепого случая. (Неожиданная встреча с давней подругой Лисицей, предложение прошвырнуться в Обухов да заработать по двести гривен за посиделки в штабе, плюс кормежка на шару.) И тут появляюсь я с отборным матом и бешенством в серо-голубых глазах. Хитрая Лиса, чтобы самой не переться на мороз, сунула ей в руки камеру и, нашептывая на ухо инструкции по пользованию аппаратом, вытолкнула вперед. (Как потом оказалось, она не боялась драки, милиции, титушек, а трепетала при мысли о том, что камера методом научного тыка не включится, что на нее накричит этот красномордый тиран – то бишь я, назовет растяпой или еще хуже.)
Только ближе к обеду соображаю, что семенящий за мной человек – все-таки человек и хочет, наверное, кушать и в туалет. Заходим в какой-то генделик. (Несмотря на затурканность и отсутствие интереса к «объекту» – джентльмен остается джентльменом.) Помогаю снять китайский стеганый кокон, и оказывается, что под ним скрываются длиннейшие