Мельком глянула на преподавательский стол и устыдилась. Менталисты рассматривали нас хмуро, словно деревенских девок, вылезших смотреть на дворянскую процессию. Выражение лица младшего было откровенно брезгливым. Учителя покраснели то ли от натуги, то ли от возмущения и сбивчиво пытались что-то объяснить важным гостям. А что объяснить – простите, мы из провинции и такого никогда не видели?
Мадемуазель Лаура, оказывается, пыталась нас образумить и отвлечь от происходящего. Но мы почти не обращали внимания на уговоры. Естественно! Если сравнивать классную даму и молоденьких пажей, тем более из королевской свиты, понятно, кто интереснее юным девочкам?
Впрочем, я нехотя отлепилась от окна и села. Я все еще слышала шепотки, всевозможные охи и обсуждения нарядов, но не оборачивалась. Я – не дворовая девка! Я дочь виконта и буду вести себя соответствующе. И уж точно не пялиться на разбирающих вещи слуг. Даже если это слуги самого дофина.
Старший менталист, которого я окрестила «стариком», удивленно посмотрел на меня, выгнув бровь. Быстро оглянулась по сторонам – за столом сидела я одна. Даже сдержанная Армель подлезла к самому стеклу, чтобы получше разглядеть происходящее. Та же Атенаис, которая уверяла, что каждое лето гостит при дворе. И Амели, рассказывающая нам, что видела дофина.
Гордо подняла подбородок. Да! Я не такая, как все. Я виконтесса! От макушки до пяток. «Старик» усмехнулся и перевел взгляд на толпу девчонок. Зато я удостоилась теплого взгляда директрисы женского корпуса.
– Мадемуазели! Помните о воспитании!
Когда над сводом обеденного зала пронесся магически усиленный голос директрисы, все девочки опомнились и нехотя отошли от окон. Армель с удивлением обнаружила меня сидящей на своем месте. Подруга хотела что-то сказать, но потом кинула быстрый взгляд в сторону менталистов и передумала.
– Пойдемте, девочки, а то опоздаем к первому уроку.
И пока остальные ученицы торопливо доедали завтрак, запивая кашу тыквенным соком, я направилась на выход. Кусок просто не лез в горло, как вспомню пренебрежение во взгляде «воронов», так становилось тошно. Я говорила, что все, что у меня есть, – это гордость? Вошедшая в анекдоты гордость уроженцев Васконии.
Едва мы вышли в коридор, Армель остановила меня, хотя я готова была нестись вперед. Я досадливо поморщилась.
– А теперь рассказывай!
Я удивленно уставилась на подругу. Что рассказывать-то? Как смотрели на нас менталисты? Как это выглядело со стороны? Набрала воздуха в легкие и закашлялась, едва подруга задумчиво выдала:
– Ты влюбилась в старшего «ворона»? Ах, я видела, как он на тебя смотрит и ты на него!
– Что?
Наши с Авророй крики слились в один. Кошмар какой! Я и этот «старик»? Как Армель вообще могла подумать подобное? Я удивленно уставилась на нее.
– Ты же на него кивнула, разве нет?
– Но