– Это о каком же «Старике» идет речь? – спросил сам себя «ВВ». – Ведь «Старик» – это Ян Берзин, чекист и руководитель ГРУ. Это – и псевдоним Ленина. Берзина расстреляли в тридцать седьмом. А «Старик», которого убили в Мексике, может быть только… Троцкий. Да, несомненно, речь идет о нем.
Озабоченный «ВВ» пошел докладывать руководству. Вернувшись, бросил:
– Срочно готовь в Брюссель шифровку. Работа с «Морисом» запрещается. Даже любые контакты. О выходе на него доложено руководству разведки.
– Но ведь он согласен работать с нами…
– Чудак-человек, все, что связано с «делом Троцкого», – табу.
История с «Морисом» научила меня уважать архивную службу. Как бы я ни был занят и не торопил события, не начинал работы с иностранцами без проверки по специальным учетам разведки и контрразведки, а иногда и ГРУ. Это «золотое правило» работающих в разведке помогло мне избежать напрасной траты времени. В архиве я находил сведения, которые ускоряли разработку иностранца с целью привлечения к сотрудничеству, но бывали и сведения, которые заставляли нас бросать работу с ним. Обычно это было связано с контактами иностранца со спецслужбами противника.
В случае с «Морисом» главная опасность таилась в том, что он был в поле зрения бельгийской контрразведки как человек с коммунистическим прошлым. И как ни было жаль расстаться с его возможностями по добыванию секретной информации научного и технического характера, строгие правила безопасности разведывательной работы с источником не позволяли продолжить с ним контакт. Нарушение могло привести к серьезной провокации против разведчика, развязыванию кампании шпиономании в стране, тем более что был повод показать миру террористические методы советской разведки в тридцатые и сороковые годы.
Более удачным было дело с бразильским бизнесменом, прозванным мною «Эмигрант». Мой коллега, работающий под прикрытием Внешторга, побывал на промышленной выставке в Рио-де-Жанейро. Несколько месяцев работы в этом городе по линии НТР позволили ему завязать контакты с интересующими нас специалистами. Среди них был «Эмигрант» – владелец исследовательской фирмы, специализирующейся на нефтехимии.
В архиве я погрузился в дело из тридцатых годов, когда начались преследования людей из Коминтерна. Сотни их были выдворены за пределы СССР, и многие оказались в лагерях ГУЛАГа. По отцу «Эмигрант» был латыш. Его в одночасье вместе с женой и дочерью отвезли к финской границе и выставили за рубеж. Обвинение было стандартным: связь коммуниста-латыша с «врагами народа». Шел тридцать седьмой год.
«Эмигрант» сам нашел моего коллегу-разведчика и предложил регулярно передавать ноу-хау по нефтепереработке и производству химического сырья.
– Понимаешь, Анатолий, – говорит коллега из Внешторга, – я ему поверил сразу. Ты бы