Стало совсем тихо. Лишь неугомонное море мерно постукивало своими волнами в пароходную обшивку. А спустя какое-то время где-то далеко впереди них заиграли далекие зарницы и стал погромыхивать гром…
Только сейчас Эриксон заметил стоящего возле рубки Ларсена, а чуть поодаль и Элен. Журналист встретился глазами с капитаном, обеспокоенно спросил:
– Кто это был? Англичане?
– Очень спешили. Не успели доложиться! – все еще пребывая в страхе от только что происшедшего, тем не менее язвительно ответил Эриксон. Но вопрос был задан, он и сам искал ответ, хотя, знай он его, что бы это им дало? И все же он ответил, но уже мягче, добрее: – А, может, французы? Или эти… как они их называют…белофинны. Белоэстляндцы? Какая нам разница, не заметили – и спасибо.
– Но ты слышишь? – Ларсен указал рукой вперед, продолжая прислушиваться. – Где-то там гремит.
– Похоже, гроза.
– Это тебе так хочется, капитан. Но, скорее всего, это похоже на то, что там, куда мы идем, бьют пушки. Там идет бой! – И, глядя в лицо капитана, он продолжил: – Ты, я смотрю, боишься? А ведь это они стерегут покой твоего капитализма от красных!
– Ну, ты! – обозлился Эриксон. Он вдруг схватил Ларсена за плечи, втащил в рубку и, оттолкнув рулевого, поставил его к штурвалу: – Ты все на свете знаешь, все умеешь… Давай, управляй! – прорычал он. – Веди! Ты ведь знаешь правильный путь!
– Ну что ты! Зачем это?.. – попытался миролюбиво сопротивляться Ларсен. – Я не могу… Я никогда не управлял…
– А управлять государством? Я так понял, управлять государством ты можешь! Там, на митинге, я слышал, ты кричал: «Империалистическая война!.. Долой капиталистов!.. За мир!.. Власть в руки рабочих!..» А после Версальского мира я остался без работы, без фрахтов… и тысячи матросов без хлеба! Что, это и есть твой долгожданный мир? Ты всем все разъясняешь, всех учишь! Так попробуй для начала: проведи мое судно в ваш социализм. Ты ведь знаешь туда дорогу!.. – И он шагнул из рубки, но, уже стоя в двери, добавил: – А не будет получаться, попроси помощи у рулевого. У него есть с кем посоветоваться. Ну и ты посоветуйся – со своим Карлом Марксом. Может, вместе определите верный курс.
И, сердито хлопнув дверью, он спустился вниз.
Рулевой, до сих пор молча наблюдавший эту сцену, вздохнул и отобрал у Ларсена штурвал.
– Иди, отдыхай, господин редактор, – сказал он. – И не гневайся на капитана. Он добрый, только жизнь у него злая. И не сомневайся, приплывем куда надо, если судьба.
Впереди по курсу «Эскильстуны» небо посветлело. Занимался рассвет.
Элен услышала скрип, подняла голову. Слабо осветился прямоугольник двери, и в каюту, тяжело ступая, вошел Эриксон.
– Что тебе надо? – настороженно спросила Элен.
– Да вот… решил посмотреть, как тебе тут?
– Мне – хорошо, – она неожиданно откинула