– Джулс, – позвонил Натан, – у меня в одной руке виски, в другой шприц.
– Я завязала, – ответила я. – Не хочешь ли и ты кое с кем пообщаться…
На удивление, Натан отнесся к моим словам понимающе и заявил, что тоже начнет борьбу за трезвость.
Вообще, трезвое состояние оказалось для меня terra incognita. Сначала я привыкала быть пьяной и одинокой, потом – пьяной и замужней. Теперь я – трезвая разведенная мать-одиночка. Моей дочери четырнадцать месяцев, и нужно уделять ей как можно больше времени и внимания. Пьяной, я со спокойной душой могла сбросить малышку на попечение Кейт, утешая себя тем, что девочке так лучше, безопаснее. Трезвой, мне хотелось заботиться о ней самой. Почувствовав столь кардинальные перемены, Кейт внезапно попросила расчет. Мы с Доменикой остались вдвоем. Может, я и не идеальная мать, но другой у Доменики не было. Я устроила ей игровой уголок в столовой, рядом с моим рабочим местом. Однажды утром я включила The Rolling Stones, и, когда на всю комнату раздался хит Brown Sugar, мы с Доменикой принялись танцевать под его ритмичные звуки.
– Я твоя мамочка. А эта песня нравится твоей мамочке, – сказала я дочери.
– Мамочка! – воскликнула Доменика в ответ.
С уходом Кейт мы с дочерью стали неразлучны. С момента, когда она просыпалась утром, и до вечера, когда я укладывала ее спать, Доменика и я чувствовали себя одной командой.
– Не отставай, – командовала я, беря дочку за руку, чтобы пересечь широкую лос-анджелесскую улицу. Трезвая, я становилась внимательной, даже супервнимательной матерью. Доменика ходила со мной везде. Даже когда я писала, она ползала у меня под ногами.
«Как же теперь писать без алкоголя?» Это был самый важный вопрос, возникший вместе с трезвостью. Я поделилась своими проблемами с бывшими алкоголиками, которые мне помогали:
– Если дело дойдет до выбора между творчеством и трезвостью, не уверена, что выберу второе.
– Тут нет никакого выбора, – сразу же услышала я. – Продолжишь пить, и тогда творчества не будет совсем.
Они правы, я знала. Нужно было найти способ плодотворно работать, не прибегая к алкоголю или наркотикам. И, если быть честной, избранные мной методы поначалу оказались бесполезными.
– Не старайся быть великой писательницей, – услышала я очередной совет. – Это нужно не тебе, а твоему самомнению. Исключи самолюбие из своего творчества. Ты должна писать из стремления служить, а не ради удовлетворения собственного эго. Ты – инструмент, проводник. Пусть Бог пишет твоими руками.
– А что, если Он не захочет этого делать?
– Просто попробуй, и сама увидишь.
Но я по-прежнему не была уверена, что Господь пожелает творить через меня. И что плохого в том, чтобы стремиться стать великим писателем?
– Если ты хочешь оставаться трезвой и писать, предоставь Богу позаботиться о качестве, – сурово предупреждали