Так, мне казалось, что в углу нашей спальни свернулась кольцами кобра.
– Мартин, там змея! – кричала я. Стоило мне это сказать, как кобра медленно поворачивала ко мне свою голову.
– Это не змея, – отвечал Мартин. К своему ужасу, я понимала, что у кобры – лицо Лайзы.
Мне снилось, что Лайза – плоская вырезанная фигура, словно огромная бумажная кукла. Она носила стильные наряды, которые спереди прикрывали ее, но сзади оставляли голой. В моих снах Мартин всегда видел эту Лайзу только спереди – только модную гламурную девушку. Девушку, у которой нет недостатков. Девушку, которая никогда не бывает обнаженной, в отличие от всех остальных.
«Они всего лишь работают вместе», – ругала я себя за недостойные мысли. Лайза была замужем, в счастливом, как казалось, браке с продюсером Джеком Хэйли младшим. Если ее муж не беспокоится о жене, то и мне переживать незачем. Мартин никогда не работал «просто», он всегда «пахал как проклятый». Засиживаться в студии допоздна – часть его натуры. В конце концов, я же вышла за него замуж, чтобы быть вместе «в горе и в радости». Видимо, сейчас наступила полоса «горя», и, конечно, я как-нибудь с ней справлюсь.
Проблема заключалась в том, как именно я пыталась «справиться». Меня везде ждал тупик – и в творчестве, и в личной жизни. Пристрастие к алкоголю и наркотикам откровенно меня пугало, но среди моих приятелей и знакомых всегда находились люди, чья привычка к сильнодействующим веществам была куда сильнее, чем моя собственная. Как-то я пригласила старого друга на обед, чтобы просто поболтать, и выбралась из ресторана пьяной вдрызг. Не помню даже, как вернулась домой. Без кокаина меня вырубало после нескольких бокалов. Под кокаином я и вовсе не могла остановиться, могла выпить хоть целый океан.
– Это миленькая привычка хорошенькой избалованной женушки, вот и всё, – бывало, поддразнивал меня дилер.
Но я не хотела быть «хорошенькой избалованной женушкой». Мне нужно было снова стать самой собой, той, кого я знала как талантливую писательницу. Подумав, я решила снять офис. Мартин ездит на работу в студию, вот и я тоже буду ездить на работу – в свой офис. Пустая комната и пустые страницы должны были заставить мою музу сжалиться и наконец навестить меня. Я нашла подходящий вариант в Беверли-Хиллз – словно созданный специально для меня офис в духе Раймонда Чандлера – и уютно там обосновалась. Но вместо того чтобы писать, я снова стала пить.
Вдохновляясь мыслью, что один бокал вина развеет страхи, я позволяла себе выпить. Первый бокал, как всегда, тащил за собой второй. К третьему я уже осознавала, что у меня проблемы. Без кокаина, который не давал отключиться, напиваться было опасно. А под кокаином мои тексты превращались в мешанину, и хоть я целый день могла провести за пишущей машинкой, толку от этого практически не было. Итак, личный офис не стал панацеей от моих бед,