С Гофманом мы тесно сошлись во время предвыборных полетов Гитлера. Он очень ценил мою доброту к нему, тяжело переносившему бортовую качку и всегда являвшемуся мишенью злых шуток коллег, обвинявших бедного Гофмана в способности уничтожить за время полетов все спиртные ресурсы Германии. Для него у меня в самолете всегда имелся неприкосновенный запас французского коньяка и шотландского виски. Его вторая супруга хорошо знала мою жену, в конце двадцатых посещала с нею музеи, вернисажи, выставки, они вместе бывали в театрах, а в последнее время она, навещая больную Доррит, приносила ей цветы, читала новости и всякие сплетни из газет и журналов. Гофман, понимая мое непростое положение, при котором пока еще относительно молодой человек, женатый на очень красивой и любимой женщине, из-за ее болезни не имел полноценного мужского счастья, всеми мыслимыми и немыслимыми способами заманивал в свое фотоателье, где угощал хорошим кофе, знакомил с симпатичными моделями и постоянными клиентками. Не хочу казаться ханжой, ему это удавалось, и я неоднократно проводил свободное время не дома, ссылаясь на занятость, а в компании Гофмана и тех молодых привлекательных и весьма доступных дам, которых Гофман называл «мои птички».
В апреле тридцать третьего года мне пришлось совершить два полета в Италию. Первым рейсом я доставил в Рим делегацию в составе Геринга, Кернера и Мильха, приглашенную маршалом авиации Бальбо для установления дружественных отношений между военно-воздушными силами двух держав. На самом деле цель визита состояла в ином. Геринг должен был подготовить первый официальный визит в Италию канцлера и фюрера Гитлера. По этому случаю нам следовало соответствующим образом экипироваться. Германские военно-воздушные силы только создавались и еще не имели своей униформы. Солдаты, унтер-офицеры, офицеры и генералы носили пока форму спортивного авиационного союза Германии. Буквально накануне визита Геринг утвердил новую военную форму люфтваффе и известный берлинский модельер и портной Хольтерс со своими помощниками шил и подгонял ее прямо у каждого из нас на дому. Так что полетели мы, одетые с иголочки. Моя форма капитана авиации и командира эскадрильи, украшенная рядами новеньких орденских колодок, серебряными знаками летчика, в том числе и итальянского, смотрелась очень даже хорошо.
Геринг уселся рядом со мной в кресло второго пилота и после взлета взял управление на себя. Он впервые вел самолет над Альпами и