И раскрыл новую папку, принесенную операми.
Материала в папке было немного. Оперский протокол с места происшествия, пяток неважных фотографий с того же места, отчет судмедэкспертизы, протокол опознания трупов безутешной родней – вот, пожалуй, и все.
Макаренко пробежал глазами бумаги, в общем-то, идентичные по содержанию рассказу Замятина, и принялся рассматривать фотографии.
Убийцы достаточно глубоко закопали трупы, и потому асфальтовый каток не расплющил тела. Земля смягчила давление катка и асфальта, и сейчас на фото были отчетливо видны две человеческие фигуры, скорчившиеся на дне глубокой ямы.
Один труп лежал ничком, крестом раскинув руки и вцепившись скрюченными пальцами в землю. Второй – на спине, лицом вверх. Мертвые глаза трупа смотрели в небо. И вероятно что-то жуткое увидел этот человек в небе перед смертью, потому что даже через зерно черно-белого снимка, сделанного старым милицейским аппаратом, ясно видна была предсмертная маска ужаса, исказившая землистого цвета лицо.
«Признаков насильственной смерти не обнаружено…» – еще раз скользнул глазами Макаренко по заключению экспертизы – и снова перевел взгляд на фотографию.
– И что же ты такого увидел, дядя? – пробормотал он.
Труп молчал, из глубины фотографии продолжая сверлить взглядом невидимое небо.
Жуткие у них глаза, у мертвецов. Пустые, стеклянные. Никакие. Но еще более жутко, когда такие глаза бывают у живых. Ни к тому, ни к другому взгляду привыкнуть невозможно. Сколько лет ни работай что в морге, что в милиции, сколько ни заглядывай в зрачки мертвых и живых трупов – все равно нет-нет, да что-то дрогнет в душе. Если только сам за эти годы не превратишься в живой труп…
– А идите вы все, – задушевно сказал Макаренко, захлопывая папку и вставая из-за стола. – И барыги, и трупы. А самое лучшее средство от дурацких мыслей – своевременный и плотный обед.
Дежурный за плексигласовой перегородкой, собрав лоб в кучку морщин, сосредоточенно кивал в телефонную трубку.
– План «Дельта» объявили, трищ капитан, – сказал он в спину проходящему мимо Макаренко.
– Это еще что за хрень? – удивился Макаренко.
– Земляки Саида в город пожаловали. То ли убийцу Саидову искать, то ли чтоб территория его кому другому не отошла.
Макаренко усмехнулся.
– Эх, Толик… «Территория», говоришь? Вот и мы, аборигены, потихоньку забывать стали, что когда-то все это была наша территория. Не Саидов да Ахметов земля, а наша, российская.
Дежурный снова собрал лоб в складочку.
– Так-то оно так, трищ капитан. Да у нас-то, сами знаете, как – кто успел, тот и съел.
– Вот! – поднял вверх указательный палец Макаренко. – Это ты истину глаголешь, Анатолий. Насчет «съел», можно сказать, в корень зришь. А кто не успел – тот, стало быть, голодным остался, – и направился к выходу.
– Так