Криштиану Роналду. Родригу Карлуш Феррас

больше подходил для баскетбола, чем для футбола. «Его ничего не стоит сбить с ног», – подумал я. Я удивился тому, что Родригу, которого отправили в Фуншал посмотреть на «Второго Пеле», столь сильно восхищался его игрой. Освалду парень тоже не впечатлил. Мой напарник украдкой показал мне оттопыренный мизинец, намекая на то, что парень слишком худ. Но когда этот тощий парень вышел на поле, наше мнение сразу же изменилось. Он взял мяч и начал гонять его по полю так, что за ним невозможно было угнаться. Тех, кто попадался у него на пути, он обходил с таким изяществом, будто танцевал балет. Время от времени, он демонстративно делал какой-нибудь финт, чтобы показать нам, как много он умеет. Мы с Освалду поняли, что перед нами действительно уникальный футболист. Но для того чтобы впечатление было полноценным, надо было увидеть, как парень играет в команде. Мы устроили тренировочный матч. Наши ученики обожали подшучивать над теми, кто проходил пробы. Игра шла не столько против соперничающей команды, сколько против «чужаков». Парни пытались сделать так, чтобы «чужаки» оказался «вне игры». Не в смысле офсайда, а в том смысле, что они не собирались давать им шанса хоть раз ударить по мячу за всю игру.

      Ничего особенного, просто парни гордились своим статусом учеников нашей академии и давали понять претендентам, в каком крутом обществе им предстоит вращаться. Обычно перед играми, в которых участвовали «чужаки», я просил парней не играть против них. Напоминал о том, что они сами когда-то проходили такое же испытание, просил вспомнить, как они в тот момент волновались. Но в этот раз я не стал этого делать.

      Парни попытались оставить «чужака» без мяча. Но у них ничего не вышло. Он очень быстро завладел мячом и довел его до ворот, легко обходя всех соперников. Вышел к воротам и мощным ударом отправил мяч в дальний угол. Освалду сказал мне: «Такие худые ноги, а бьет, как из пушки». Да, ноги у парнишки были худыми, совсем не футбольными. Но они вытворяли такое, что мы смотрели и удивлялись. Ему было двенадцать, но играл он как шестнадцатилетний. Он поразил всех. После игры его окружили ученики и начали выражать свое восхищение. То был первый случай на моей памяти, когда кто-то смог сразу же так всех покорить. Парень еще не был принят в академию, а ученики уже приняли его в свой круг и общались с ним, как с равным. Нет, даже не как с равным, а как с авторитетным товарищем, ведь он играл лучше всех. Наше мнение было однозначным – парня надо принять в академию и делать из него не второго Пеле, а второго Луиша Фигу. Страсти по поводу ухода Луиша из клуба в то время еще не утихли, у всех было ощущение большой потери, к которому примешивалась обида. Луиш имел право уйти, и у него была причина, но мне как тренеру и члену клуба всегда обидно, когда наши ученики уходят и вдобавок хлопают дверью. После тренировки я пришел к нашему директору Аурелиу Перейре и сказал ему, что только что видел футболиста, который превзойдет Луиша Фигу. Аурелиу захотел увидеть этого потрясающего парня прямо завтра же…»

      Директором департамента набора