Ветер стих. Кругом мрак. Шаги Василия эхом метались под сводами туннеля. Потом – свет. Я увидел яркое лазоревое небо. Меня опустили осторожно на мягкую траву. Василий склонился надо мной. Зрачки его кошачьих глаз то расширялись, то сужались.
– Плох, – наконец произнес он. – Ну, и зачем ты повела его через пустыню Сета?
– Я знаю, что делаю, – отрезала Клава.
– Высохнет он, – безнадежно пожал плечами воин.
– Госпожа Баст разрешит сорвать цветок с дерева жизни.
– Для этого слизняка? – в негодовании воскликнул воин-кот.
– Не нам судить, слизняк он или – нет. Поднимай его. Надо спешить, пока у него еще есть силы.
– Не донесем, – опять покачал головой Василий.
– Что ж, – вздохнула Клава. – Отвернись.
– Ты это сделаешь? – воин чуть не задохнулся от гнева.
– Отвернись! – настойчиво повторила Клава.
Она нагнулась к моему лицу, и я почувствовал ее поцелуй на губах, горячий… Вас когда-нибудь целовала кошка? Ничего интересного. Но я тут же ощутил прилив сил. Как будто огненная струя полилась в меня, разогревая мышцы.
С трудом поднялся на ноги, вновь оперся на плечо Клавы. Мы продолжили путь. Воин с кошачьей головой даже не взглянул в нашу сторону, всем видом выражая свое отвращение.
– Кто он? – спросил я у Клавы, указывая на широкую муску-листую спину воина.
– Василий. Ты его не узнал? Он живет в нашем доме у пенсио-нерки на первом этаже.
– А-а! – вспомнил я. – Черный кот, что вечно торчит у помойных баков.
Василий хмыкнул. Клава серьезно сказала:
– Он не питается помоями. Он гоняет крыс от баков. Вы, люди, должны быть ему благодарны, а не швырять в него камни.
– И за что его благодарить? – не понял я.
– Вместе с мусором вы на помойку выносите отрицательную энергию. Она во всем: в протухших продуктах, в очистках, в соре, собранном с пола… Крысы питаются этой энергией и заносят обратно ее в дома.
– Крысы, тоже из ваших?
– Серые твари живут в другом измерении, но я бы не советовала тебе туда заглядывать. Ничего интересного не найдешь среди вонючих нор, мрака и вечных драк за превосходство.
Я ощупал грудь, где меня этот гад полосонул мечом. Как будто тысячи иголок впились в тело. От боли поплыли разноцветные круги перед глазами.
– Он меня чуть не убил, – пожаловался я. Но Клава никак не ответила. – Я бы умер?
– Умер? – она задумалась. – До чего же ты еще глупый. Здесь не умирают.
– А как?
– Теряют жизненную энергию. Существо сохнет. Помнишь теней? Они вечно торчат у дверей в переходы. Это иссушенные души.
– За что их?
– За грехи, так, по-моему, у вас это называется. Тени стонут, жалуются. Их отовсюду гонят, издеваются над ними.
– Они так вечно будут существовать?
– Ох, как много вопросов ты задаешь, – недовольно пробурчала Клава.
– Но