– Хорош воин, – усмехнулся Аниб, показывая желтые клыки.
Он резко взмахнул мечом над головой. Я еле успел закрыться. Раздался звон. Искры брызнули во все стороны. Руки отсушило, не смотря на кожаную мягкую рукоять. Он ударил еще и еще. Я отходил, едва успевая защищаться. Враг наступал, безжалостно рубил и хохотал мне в лицо, издеваясь над моей беспо-мощностью. А Клава? Неферклава безучастно наблюдала за поединком.
Предательница! – сетовал я. – Во что меня втянула!
Аниб напирал, пока я не ткнулся спиной в невидимую стену. Удар! Руки немели.
– Тебе конец, слизняк, – холодно изрек противник, отошел на шаг назад, сощурил темные глаза, как бы прикидывая: как меня лучше разделать. А Клава… Все так же безучастно глядела на наш поединок. Ее холодное лицо абсолютно ничего не выра-жало.
– Клава! – крикнул я в отчаянии.
– Ну, что же ты, – упрекнула она меня. – Бейся, как воин. Не будь размазней.
Неожиданно ее слова меня успокоили. Такое бывает, когда просыпаешься утром, кидаешь взгляд на часы, и понимаешь, что безнадежно опоздал. Теперь тебя ждет куча неприятностей. Вскакиваешь с постели, и тут вспоминаешь, что сегодня выход-ной. Сейчас я ощутил тоже самое. А чего я, собственно, испугался? Это же – сон. Я сплю! Мне привиделся очередной кошмар. Никто во сне меня не убьет. А я смогу всех победить. Пустыня, Клава, эти люди-шакалы – все мне сниться. Надо только сосредоточиться и заставить сновидение подчинить своей воле. Откуда только взялись силы и уверенность? Я взмахнул мечом и сделал выпад. Чингачгук еле сдержал мой удар, аж зубами клацнул от напряжения. Теперь я попер на шакала, пытаясь достать его.
– Почему не смеешься? – крикнул я, заметив, как противник мой переменился в лице. – На! Получай! Получай!– Я бил со всей дури. Металл скрежетал. Искры сыпались из-под перекрещивающихся клинков. А шакалы вокруг притихли.
Чингачгук извернулся под очередным моим бешеным ударом. Лезвие его меча скользнуло по моей груди… Вот, гад! Как ему это удалось?
Со мной что-то произошло. Навалилась слабость. Меч отяжелел, и я не в силах был удержать его. Голова пошла кругом. Ноги подкосились. Я попятился назад, готовый свалиться, но наткнулся на упругие холмики грудей Клавы. Она подхватила меня под мышки и крепко прижала к себе, не давая сползти на землю.
– Все! – воскликнул шакал с хищной улыбкой. – Он – мой. Брось его. Я высушу слизняка. Ты же, – это он обращался к Клаве, – можешь убираться.
Мой враг воздел кверху меч и жутко победно расхохотался. Следом засмеялись псы, будто радостно затявкали.
– Довольно! – услышал я над ухом твердый голос Клавы. Перед моим носом возникла ее открытая смуглая ладонь. На ней лежал янтарный камушек – все, что осталось от черного скорпиона.
Яркая вспышка резанула по глазам. Вокруг раздался визг, как будто сотню псов