Для чего же эти фальшивки? Для суда. На нем будут народные заседатели, (представители народа) выбранные из числа надежных людей. Это для них, догадывался, нужны эти фальшивки, чтобы убедить их, что я страшный преступник.
Российские шутники так расшифровали аббревиатуру КГБ: "Контора Глубокого Бурения". Как я на собственном горьком опыте убедился, копают там действительно очень глубоко.
"Да здравствует советский суд – самый гуманный суд во всем мире!". (с)
11 февраля привезли на суд. За столом судья, рядом две женщины – народные заседатели. Сбоку – прокурор в строгом костюме, со знаками отличия власти: звезды, серпы и молоты. В углу – девушка стенографистка. Я – на скамье подсудимых. У меня за перегородкой назначенный властями адвокат и свидетель – главный врач психоневрологического диспансера Максимюк Г.Л.
В зале родители, жена, тесть и теща. Правда, я увидел еще двух пожилых интеллигентных людей, одетых так, как любили одеваться бывшие подпольщики. Наши взгляды встретились, и я понял: эти люди здесь не случайные – они знают все подробности моего дела.
По числу присутствующих стало понятно: суд закрытый – самая могущественная империя мира боялась речи обычного правдоискателя! (Позже ребята рассказывали, что "пятиминутка" в тот день продолжалась до обеда. Начальство пристально следило, чтобы кто не выскользнул, и из этого факта все догадались, что в то время меня судят.)
– Встать! Суд идет! Слушается дело по обвинению Горбатюка Николая Васильевича в незаконном хранении оружия!
Судья зачитал состав суда. Спросил, не имею ли я ничего против предложенного состава суда, не делаю отводов кому-то из присутствующих. Если же во время суда будут вопросы на русском языке, то не нужен ли мне переводчик? И все это очень торжественно, подчеркнуто вежливо, как это бывает при регистрации брака или при награждении за заслуги перед Родиной.
Государственный обвинитель – прокурор долго говорил красивые слова о мудрости родной коммунистической партии, про миролюбивую политику правительства, гуманность закона и о страшном преступлении, которое я совершил перед народом. Просил 5 лет лагерей общего режима.
Хотя я знал, что все спланировано, и эту комедию разыгрывают для видимости законности, но в душе теплилась надежда в порядочность народных заседателей. Ответил на вопрос судьи, после этого предоставили слово свидетелю. Тот встал и сказал: "Прошлым летом подсудимый проходил обследование в нашем психоневрологическом диспансере, но никаких отклонений у него мы не обнаружили. Наоборот, мы удивлялись какой это умный человек. Ответственность