Метрональдс. Другая глава. Евгений Триморук

не хотел бежать.

      Подчиняться дурному вкусу.

      Попивая остывший чай.

      Заостенно подслушать Пруста, —

      Коридорные голоса.

      (Про бюджет, холодильник, люстру

      В двоеточия на часах).

      Никогда не хотел вживаться.

      Никогда не хотел прослыть

      Алкоголиком и скитальцем,

      И нести проходной ярлык.

      И вести за собой породу,

      Обозначив себя извне.

      Не хотел, ко всему готовый,

      Привыкая к моей стене.

      * * *

      За окном – жизнь

      За стеной – шум.

      Кто-то купил рысь.

      Кто-то закрыл трюм.

      Под потолком – нить.

      В кипятке – мёд.

      Где-то проплыл кит.

      Где-то прошел год.

      На столе – пыль.

      От стекла – блеск.

      Я ушел в ил.

      Я ещё здесь.

      * * *

      Как сладко подлецу среди людей

      Раскрепостившись, ладно улыбаться,

      Вслух измерять синонимы вещей,

      Не убоявшись смысловых кастраций.

      Позвать подругу важно на обед.

      Ей тридцать лет. И малолетку после,

      И закурив, как дав ангажемент,

      Вкушать их крик в замысловатой позе.

      Перевернуться к стенке, пробубнить,

      Не поднося в постель ни чай, ни кофе,

      И рифмы исключительно на «ить»

      В дальнейшем ударяются о полдень.

      Заговорить на разных языках,

      Что вдруг не спит по стадному сопенью,

      Что плюнул в спину рослой и в очках,

      Чем стала та намного хорошее.

      Что кинул камень, как бычок, в авто,

      Приметив перстень с челюстью волчары:

      В окно попав, метнулся наутек,

      Как трус, как падаль, собственно, как надо.

      Запел в метро. В час ночи. В шесть утра.

      Признался незнакомке, что он сволочь,

      И что согласен он, еt cetĕra,

      Хлебнуть пощечину, как доморальный донор.

      Шепнул ЗавУп, что тот по сути, гей,

      Что есть приметы, множество намеков,

      Что менеджер с фамилией на «фрейд»,

      Быть может, с ним, по-сучьему, не против.

      Признался «другу», что его жена

      Ничуть не хуже дев из Апулея.

      Лишь пожалев, что та с плевком спина

      Шла от него, как мило, к мавзолею.

      Не горевать. Не думать. Не зевать.

      Уволиться на раз. И тараканы-гады

      На кухне презирают подлеца

      За то, что отравил их шутки ради.

      И яд не выпить. Жаб не облизать.

      И выдумать больное лукоморье,