Бодрым становится сердце пугливое; мне в это время
Суша ничуть не мила, и влечет меня тихое море».
Эти звуки обожгли Ирину, как шлепок ивового прута. Она схватила пояс и бросилась в сад.
Иоанн обнаружил старшего брата с голым торсом и подивился, как ему не холодно в начале декабря. Велизарий не только не стал ничего скрывать, но еще и приврал о том, что «все уже случилось, и сегодня вечером она снова придет».
Однако ночью к горе-любовнику никто не пришел. На следующее утро семью собрал отец и объявил, что расстается с их матерью и женится на Ирине. Та в скором времени родит от него ребенка.
Для братьев эта новость стала ударом, но Иоанна она поразила гораздо сильнее. Он разругался с отцом, перестал разговаривать с Вэлом. Одеваться стал во все черное, и бродил по поместью, как призрак. Единственный человек, с кем он сохранил отношения, была мать, Анна.
Ирина же держала себя, словно инцидента в саду никогда не было. Это ранило Велизария больше всего. Теперь она была его мачехой, а значит, недоступна, счастлива, богата, и в придачу должна была родить ему брата или сестру. Они никогда не могли быть вместе. НИ-КО-ГДА. Велизарий с горя стал хаживать в Ниссу, навещать гетер и кутить в тавернах, кабачках и гостиницах. Но лучше на душе не становилось.
Когда он прочел записку, которую горничная Артелая уронила к его ногам, руки крупно задрожали, а остатки разума были сметены волной желания. Будь, что будет. Все равно. Пусть их увидят, опозорят и выгонят на улицу. Не важно. Сегодня она будет принадлежать только ему.
Велизарий снова выглянул из-за каменного постамента. У входа в дом над маленьким Самсоном галдели служанки. Ирина выделялась среди них, как золотой фазан между ворон. Она скинула с головы капюшон темно-коричневой мантии, и принялась заправлять под платок выбившиеся волосы. Ее взгляд цепко скользил по причалу. Юноша приложился разгоряченной щекой к холодной каменной плите. «Пришла… Чего она медлит? Скорее, времени и так мало». Он сделал несколько шагов в сторону, в свет, и помахал рукой.
– Вот он, мой сын! Вот он, мой первенец! – раздался сбоку голос Аркадия.
«Нет, только не это. Отец…» – застонал Вэл. По колоннаде торжественно шествовал помещик, в сопровождении Константина и беглецов из «Львиного камня».
– Я хочу попрощаться перед долгой разлукой – громко мурлыкал Аркадий.
«Придется выйти к нему. Как неприятно получилось. Нужно было стоять на месте и ждать, пока она сама придет. Теперь поздно, отец увидел».
Юноша медленно двинулся ко входу в дом.
– Доставьте его на место в целости и сохранности! Иначе можете сразу пойти и утопиться во Внутреннем Море. Дайте мне его, дайте! – не унимался отец.
«Не нужно меня давать, я сам подойду» – хотел было крикнуть в ответ Велизарий, но бросил взгляд на Аркадия и заметил, что