– Я не то хотел сказать…
– Простите?
– Я имел в виду другое – я не считаю, что ты слишком много плачешь, просто я страшно огорчен. Ты такая хорошенькая, когда улыбаешься…
– Хочешь что-нибудь выпить?
Я кивнула.
– Подождем, пока вино немного согреется, не станем портить впечатление… А пока, может, налить тебе «Bushmills»?
– Нет, спасибо.
– Почему?
– Не люблю виски.
– Несчастная! О чем ты говоришь! На вот, давай-ка попробуй…
Он поднес стакан к моим губам, и его виски показалось мне омерзительным. Я несколько дней ничего не ела и сразу опьянела. Нож скользил по луковой шелухе, затылок отпустило. Сейчас отрежу себе палец. Мне было хорошо.
– Ну как, оценила? Это мне Патрик Френдалл подарил бутылку на шестидесятилетие. Ты помнишь Патрика Френдалла?
– Э-э… нет.
– Ну как же, ты видела его здесь, разве не помнишь? Огромный мужик с длиннющими руками…
– Тот, что подбрасывал Люси в воздух, пока ее чуть не стошнило?
– Точно, – подтвердил Пьер, подливая мне еще.
– Да, помню…
– Я очень его люблю и часто о нем думаю… Странно, но я считаю его одним из лучших друзей, хотя мы едва знакомы…
– А у вас есть лучшие друзья?
– Почему ты об этом спрашиваешь?
– Да так… Просто… Откуда мне знать. Вы ведь никогда не говорили о своих друзьях.
Мой свекор старательно резал морковь кружочками. Всегда забавно наблюдать за мужчиной, который впервые в жизни готовит еду. Ох уж эта мне манера точно следовать рецепту, будто Жинетта Матио – верховная богиня кулинарного искусства!
– Здесь написано «нарезать морковь кружочками средней толщины». Думаешь, так нормально?
– Просто безукоризненно!
Я смеялась. Затылок был невесомым, и голова свободно болталась туда-сюда.
– Спасибо… Так на чем мы остановились? Ах да, на моих друзьях… Вообще-то у меня их было трое… Патрик, с которым я познакомился во время путешествия в Рим. Благотворительная поездка от прихода… Впервые без родителей… Мне было тогда пятнадцать. Я не понимал ни единого слова из того, что говорил этот ирландец в два раза выше меня ростом, но мы с ним сдружились мгновенно. Его воспитывали самые фанатичные католики на свете, я только-только выбрался из-под семейного пресса… Два щенка, отпущенные на свободу в Вечном городе… Всем паломничествам паломничество!
Вспоминая, он и сейчас дрожал от возбуждения.
Он бросил в жаровню лук, морковку и копченую грудинку – пахло очень вкусно.
– А потом Жан Терон – ты его знаешь – и мой брат Поль, которого ты никогда не видела, потому что он умер в 56-м…
– Вы считали брата лучшим другом?
– Даже больше… Насколько я тебя знаю, Хлоя, ты бы в него просто влюбилась. Он был умный и забавный, внимательный к окружающим и всегда веселый. Он рисовал… Завтра я покажу тебе его