– Да, да, я сейчас… я снова через магазин пробегу, вдруг я ее там просто не заметил.
– Кретин, проклятый кретин, так ты даже не уверен, что это она уехала на автобусе?!
– Уверен, я уверен! Конечно, ее не может быть в магазине, я ведь своими глазами видел… Бегу, бегу, я уже в авто, я уже еду, я вижу автобус, теперь она от нас не уйдет!
Алёна смотрела в зеркало и не верила своим глазам. Эти мешковатые, неуклюжие, нелепые, дурацкие штаны сидели отлично! И ничуть не толстили – наоборот, стянутые ремнем на талии, подчеркивали и эту самую талию, и фактурные бедра, и видно было, что на бедрах нет никаких «ушей», и ноги у обладательницы этой талии и этих бедер длиннющие, и попка дерзкая, и живот плоский, и вообще, она элегантно-небрежна и может себе позволить влезть в эту мешковатую одежку именно потому, что у нее безупречная фигура, она может позволить себе все, что угодно, даже такой откровенный эпатаж, и пусть умрут от зависти все на свете тонконогие плоскопопые девочки, немилосердно обтягивающие себя нелепыми джинсиками…
Наверное, кое-кто уже заметил: писательнице Дмитриевой только позвольте повосхищаться своей несусветной красотой, и это может растянуться надолго, ей иногда хорошего пенделя нужно дать, чтобы остановить!
Алёна вдруг ощутила словно бы некий моральный пинок – воспоминание о том, что нужно срочно бежать за Танечкой. Она выскочила из потрясающих штанов, снова впихнулась в свои черные джинсы, которые показались отвратительно тесными, и, поддерживая их на талии, ринулась к кассе, только теперь удосужившись глянуть на ценник.
Боже!!! Эти потрясающие штаны, эти лучшие штаны в мире стоили всего девятнадцать евро! Ну да, сейчас же всюду, во всех магазинах, – знаменитые парижские сольды, soldes de printemps, весенние распродажи!
Так, заплатить эти смешные деньги, снова в примерочную, надеть уже обожаемые, восхитительные штаны с очаровательными манжетами, которые, к сожалению, придется заправить в сапоги… ну и даже заправленные, брючки тоже очаровательны, очень даже вызывающие, этакие модерновые галифе, чуточку милитари, как и сапоги, но самую-самую чуточку…
Алёна запрыгнула в автобус, который повез ее по бульвару Капуцинок, до стыка его с бульваром Итальянцев (именно Итальянцев, а не Итальянок, заметьте себе!), Осману, а оттуда по рю Друо – до поворота на улицу Grange Bateliиre, что в русском переводе означает, вы не поверите, Сарай Лодочницы… Раньше, на заре своих визитов в Париж, Алёна Дмитриева думала, что это улица Великой Баталии, перепутав слова grand и grange, а также bateliиre и bataille. Смех да и только! Именно на этом самом Сарае Лодочницы находилась Танечкина эколь примэр, откуда ребенок был забран своевременно, и вообще все свои воспитательные обязанности Алёна в тот день выполнила с блеском, а потом, вечером, когда Марина вернулась с работы, наша героиня вполне могла себе позволить свое наилюбимейшее парижское развлечение: поход на милонгу.
1789 год
– Ах,