От всех этих мыслей ему хотелось плакать, но он не позволил себе, хоть и еле сдерживался.
Петя посмотрел на деда, тот добродушной улыбкой как будто сказал: «Не бойся. Все у тебя будет». Но Пете не стало легче от этого. Слишком опечален он был, да и скоро ему предстояло идти в класс и отвечать на все те же вопросы, к которым он не был готов.
II
Андрей Петрович, посмотрев на часы, обратился к Пете.
– Настало время, Пьер. Я жду вашего незамедлительного пребывания в класс. Надеюсь, что сегодня на занятиях вы не устроите того беспорядка, что устроили с утра, – так что без бунтарства, молодой человек, оставьте свой романтизм за дверями класса и войдите с почтительным уважением. Мне нужен от вас непоколебимый разум, с которым я намерен работать, а ваши стремления, оказанные не поддающемуся анализу волей сердца, – я вас прошу: не стоит мне доказывать его безрассудство, которое нам не понадобится и будет только мешать.
Андрей Петрович всегда переходил на «Пьер» и расплескивал лирикой, когда начинались занятия, для него это было обычаем, и он считал за необходимость такое перевоплощение.
Дедушка, прежде чем Петя уйдет, сказал:
– Иди, мы еще поговорим сегодня.
Петя послушался и, испытывая тревожное желание не идти, от которого его трясло всего внутри. Подойдя к двери, он надеялся об одном – авось все пройдет не заметно.
Он прошел в класс и сел за свою парту, которая довольно близко находилась к столу учителя, чему он всегда был не рад. На парте было пятно чернил, которое размазали пальцем, как будто пытались что-то нарисовать; местами у парты не хватало настольного покрытия. Вся была исковеркана, облуплена, что только с ней не делали.
Петя схватил перо и стал водить им по лицу, щекоча тем самым себя, что было ему приятно, либо ковырялся им в парте.
Андрей Петрович каждый раз, когда замечал за ним такое, пресекал его баловство:
– Пьер, то, что ты делаешь, не позволительно. Перестань заниматься всей этой глупостью: оно тебе не пригодится, – укоризненно подметил, со взглядом, презирающим поступки такого рода.
Петя в ту же секунду прекращал и бережно клал перо, пожалев, что обошелся так с вещью.
Но и в самом классе было не все так идеально: с доской приходилось обращаться с осторожностью, так как ножки, на которых она держалась, уже пошатывались, и при усиленном на ней движении мела доска могла упасть; на полу – пыль из остатков мела; на карте мира не хватало кусков морей, стран, океанов; грязные, немытые окна;