– Ты считаешь, что я сошла с ума? – спросила она. – Ну давай. Отвечай не колеблясь.
Я вздохнул.
– Мне кажется, это все твое воображение, – сказал я. – Ты все время читаешь эти…
– Тьфу! – буркнула она. Она была полна возмущения. – Ты, ты просто…
– Несносный тип, – завершил я.
– Я тебе покажу эти штуки, – пообещала она. – Мы спустимся туда сегодня ночью, когда дворник будет спать. Если он вообще когда-либо спит.
Вот тут я забеспокоился.
– Милая, прекрати, – сказал я. – Ты и меня выводишь из равновесия.
– Прекрасно, – сказала она. – Прекрасно! Я-то думала, что для этого потребуется ураган.
Весь день я просидел, глядя на пишущую машинку, и ничего не лезло в голову.
Кроме беспокойства.
Я так и не понял. Говорила ли она серьезно? Ладно, думал я, я поверю в это. Она увидела в стене открытую дверь. Случайно. Это очевидно. Если под многоквартирным домом действительно стоят какие-то огромные механизмы, как она уверяет, значит тот, кто построил дом, совершенно точно не хочет, чтобы кто-нибудь о них узнал.
Седьмая Ист-стрит. Многоквартирный дом. И под ним громадные машины.
Неужели?
– У дворника три глаза!
Она вся дрожала. Лицо у нее побелело. Она смотрела на меня, словно ребенок, который прочитал первый в своей жизни рассказ ужасов.
– Милая… – начал я.
Я заключил ее в объятия. Она была напугана до смерти. Я и сам ощутил нечто похожее на испуг. И вовсе не потому, что у дворника имеется лишний глаз.
Сначала я ничего не говорил. Что тут скажешь, когда жена прибегает к тебе и сообщает такое?
Она еще долго дрожала. Потом она заговорила, тихим голосом, испуганным голосом.
– Я знаю, – сказала она. – Ты мне не поверишь.
Я глотнул.
– Детка… – произнес я беспомощно.
– Мы пойдем вниз сегодня ночью, – сказала она. – Теперь это важно. Там происходит что-то серьезное.
– Мне кажется, нам не стоит… – начал я.
– Я все равно туда пойду, – сказала она. Теперь ее голос звучал хлестко, балансируя на грани истерики. – Я тебе говорила, что там механизмы. Черт побери, там действительно какие-то машины!
Она снова принялась плакать, ее била сильная дрожь. Я уложил ее голову себе на плечо и стал гладить по волосам.
– Ладно, детка, – приговаривал я. – Ладно.
Она пыталась рассказать что-то сквозь слезы. Но у нее не получилось. Позже, когда она успокоилась, я выслушал ее. Мне не хотелось ее расстраивать. Я решил, что самым безопасным будет дать ей выговориться.
– Я шла по коридору первого этажа, – сказала она. – Я подумала, может быть, после обеда принесут какую-нибудь почту. Ты ведь знаешь, что иногда почтальон… – Она замолчала. – Это не важно. Важно то, что случилось, когда я проходила мимо дворника.
– Что же? – спросил я, заведомо испуганный тем, что последует дальше.
– Он улыбнулся, – сказала она. – Ты знаешь, как он улыбается. Приторно и зловеще.
Я пропустил это мимо