***
Опять опустился туман, картинка потускнела и размылась. Когда разъяснилось, я вновь был на месте.
***
Всё та же допросная. Матвей Фадеевич сидел за столом, а напротив него жалась на табуретке, некогда восхитительная, обворожительная звезда сцены Анна Григорьевна Романовская. Сейчас она более напоминала растрёпанную, безродную дворняжку, загнанную в угол, и смирившуюся с уготованной ей трагической участью. Анна Григорьевна, медленно, с невольными паузами и периодическим всхлипыванием изливала свою чёрную душу, осквернённую предательством Родины.
– Я ведь, когда познакомилась с Рудиком, ну с Рудольфом, то совсем потеряла голову. Такой мужчина, статный, сильный, обворожительный. Он всем своим видом излучал уверенность, какую-то высшую безгрешность. И, конечно, силу. От такого я не могла не потерять голову. Ах, как он ухаживал, как ухаживал. Это был рай на земле, я вся трепетала, ожидая очередное свидание. Ах, эти цветы, ах, эти подарки. Эти заграничные чулки, бельё, платья и шляпки. Рудольф буквально одел меня с ног до головы, окутал меня своим вниманием и любовью. Я сдалась быстро и стала полностью принадлежать ему. А тут он предложил стать его женой. Я была просто на седьмом небе. Мы расписались стали жить вместе, и вот тут пришло прозрение, но было уже поздно.
– Что за прозрение? – с трудом скрывая презрение и ненависть к этой гадине, гаркнул Синцов.
– Всё началось с того, что Рудик, простите Рудольф, сославшись на то, что ему чрезвычайно скучно, предложил создать у нас дома, что-то вроде клуба по интересам. У меня ведь масса поклонников, там и инженеры, и военные, даже с райкома ответственные товарищи есть. Ну, вот Рудольф и предложил приглашать их к нам домой, где петь, разговаривать, играть в фанты, и всё под музыку, под рюмочку. И даже денег на это всё давал и в немалых, заметьте, количествах. И полетела весёлая жизнь. Но всему приходит конец, закончилось беззаботная жизнь и для меня.
– Что же произошло? – уточнил Матвей Фадеич, еле сдерживая себя, чтобы не схватить эту подлую тварь за волосы и не начать вбивать её испуганное лицо в твёрдую поверхность стола. Он ненавидел эту женщину, которая раздвинув ноги перед шпионом, уже потянула за собой в могилу многих, в общем-то, неплохих советских граждан.
– Однажды Рудольф сказал, что необходимо, чтобы на очередном мероприятии, а он именно так называл наши посиделки, присутствовали инженеры Смирнов и Воронович, те, что с завода Куйбышева. А я как раз была в ссоре с Вороновичем и их не пригласила. Вечер и без них прошёл замечательно и я вся в таком игривом настроении, оставшись вдвоём с Рудольфом, стала шутить и смеяться, заигрывать с ним. И тут, мой обворожительный Рудольф превратился в злобное животное, ударил меня по щеке, а пока я приходила в себя от немыслимого