Корпоративное происхождение университета представляет не только исторический интерес. Старейшие и наиболее успешные американские университеты были основаны британскими религиозными диссидентами, для которых корпоративная структура церкви была живой реальностью. Начиная с XVII века учащиеся американских университетов воспитывались в качестве «alumni»[6], воспринимавших свое обучение в университете как процесс, определяющий всю их дальнейшую жизнь и которым они хотели бы поделиться с любым достойным кандидатом. Дальнейшие пожертвования alumni, основанные на протестантской «десятине» с доходов, формировали фонд, позволявший последующим поколениям получить такой же шанс на обогащение. Взамен alumni получают глянцевые альбомы, победы спортивных команд (которым выпускники поклоняются каждый выходной), бесплатные курсы, а также номинальное – а иногда и не такое уж номинальное – право участия в управлении университетом. Две трети студентов Лиги Плюща получают финансирование именно таким образом. Более того, ведущие государственные университеты Америки демонстрируют аналогичные и иногда даже более сильные тенденции в том же направлении. Так, Калифорнийский университет в Лос Анджелесе, Мичиганский университет и Университет штата Вирджиния – «государственные университеты», которые на 70 % финансируются из частных фондов, и лишь относительно небольшая часть их финансирования обеспечивается студентами, полностью оплачивающими свое обучение.
Напротив, два основных принципа «приватизации» университетов в бывших государствах всеобщего благосостояния – устанавливаемая на рыночной основе плата за обучение и прогрессивный подоходный налог с выпускников[7] – задействуют долгосрочную стратегию, которая есть не что иное, как последовательность краткосрочных стратегий. При самом лучшем раскладе эти схемы обязательных платежей позволят университетам восполнять тот капитал, который они инвестируют в студентов,