– Все. Теперь пойдем к Мэри и посмотрим, что ей удалось откопать для тебя из одежды. Не знаю, как ты, но если я в самое ближайшее время не сброшу с себя эту мерзкую форму, то у меня начнется истерика.
Она мигом выскочила из комнаты и с громким топотом понеслась по коридору обратно в детскую – словно наперекор всем школьным правилам, которые вдалбливались в ее упрямую голову, но теряли свою силу здесь, дома, где она снова становилась вольной птицей.
Мэри уже закончила гладить, сложила гладильную доску и поставила утюг остывать. Они застали ее стоящей на коленях перед высоким гардеробом, который был самым внушительным предметом обстановки в детской; его вместительный нижний ящик был выдвинут, и вокруг разложена аккуратными кучками самая разная одежда.
Лавди умирала от нетерпения.
– Нашла что-нибудь? Не обязательно что-то нарядное – сгодится любое…
– Как это «сгодится любое»? Ты же не хочешь, чтобы твоя подруга выглядела, будто только что явилась с благотворительной распродажи?
– Мэри, это же совсем новый пуловер! Афина купила его в прошлые каникулы. Что он делает в твоем «специальном» ящике с ненужными ей вещами?
– Хороший вопрос. Она зацепилась локтем за кусок колючей проволоки. Я починила это место, но станет ли она его носить, эта маленькая леди? Как бы не так.
– Кашемир… Да он просто великолепен! Держи! – Лавди кинула пуловер подруге, и, когда Джудит поймала его, ей показалось, будто ветер бросил ей в руки пушинку чертополоха – такой невесомой и нежной была шерсть. Кашемир. У нее никогда не было кашемирового пуловера. К тому же красного, как ягода остролиста, – один из любимых ее цветов.
– А вот прелестная бумажная блузка в полоску, с круглым отложным воротничком. Одному Небу известно, почему Афина перестала ее носить. Надоела она ей, не иначе. И шорты. В школе она в них играла в хоккей. Я их сохранила: подумала, что они могут еще пригодиться тебе, Лавди.
Мэри подняла шорты для всеобщего обозрения. Они были из темно-синей фланели, плиссированные, наподобие короткой юбки.
– То, что надо, – одобрительно отозвалась Лавди. – Сгодятся, а, Джудит? Ах, Мэри, ты просто чудо! – Она наклонилась и стиснула шею Мэри своими тонкими ручонками. – Ты самая лучшая Мэри на свете! Теперь, Джудит, отправляйся к себе и переоденься, да поживее, потому что мне еще надо успеть показать тебе все-все остальное.
Джудит прошла к себе в спальню, прикрыла дверь и неторопливо, торжественно, словно на какой-то важной церемонии, разложила шорты, пуловер и блузку на кровати, как делала ее мать, наряжаясь к праздничному ужину. И в самом деле, несмотря на то что была самая обыкновенная суббота, Джудит не оставляло ощущение, будто она переодевается, чтобы выйти к праздничному