4.3
Наступил 1953 год. Умер Сталин. По амнистии на свободу летом этого года вышли только осужденные за уголовные преступления. Выпустили из лагеря и мужа Пелагеи Ивановны. Она сразу ушла от Анны Павловны, и они сняли угол где-то в поселке. Оставшись без домработницы, Анна Павловна очень расстроилась, так как найти ей замену из вольнонаемных в Норильске было практически невозможно. Однажды вечером, придя с работы, уставшая, задерганная, она встала к плите, когда на кухню зашла Аглая:
– Извините, Анна Павловна, можно я Вам помогу?
– А что ты умеешь делать?
– Все – ведь мама у меня очень рано умерла, и мне со временем пришлось полностью взять на себя все хлопоты, связанные с уходом за папой. Да Вы не волнуйтесь – я умею готовить, стирать, убирать, накрывать на стол. А заниматься с Витей я не брошу – он очень способный мальчик. Ему нужно учиться и учиться.
– Ладно, попробуй. Посмотрим, на что ты годишься.
С этого дня обязанности Пелагеи Ивановны выполняла Аглая, причем все она делала так изысканно красиво, с каким-то особым французским подходом, что Анна Павловна не могла на нее нарадоваться. Теперь она должна была ходить в магазин и делать покупки. В связи с этим особым распоряжением заместителя начальника лагеря по режиму Аглая получила право свободного перемещения по жилой зоне Норильска. Выход на улицу, после долгих месяцев пребывания в квартире Анны Павловны, был для Аглаи праздником. Ее маршрут от дома до единственного продуктового магазина занимал немного времени, но требовал перехода через дорогу. Иногда она его сама удлиняла, чтобы побольше побыть на свежем воздухе. А иногда ее задерживали колонны заключенных, которых гнали из арестантской зоны в производственную и обратно. В этом случае ей приходилось стоять и ждать, чтобы перейти улицу.
Со временем Аглая научилась различать тип заключенных и режим их передвижения. Теперь она знала: если это колонна исправительно-трудовой зоны, то для того, чтобы она прошла, потребуется около тридцати минут. В ее составе были узники, осужденные в основном по уголовным статьям. Вели они себя достаточно свободно: строй не соблюдали, шли медленно, переговариваясь между собой, курили и даже что-то ели. Власть их считала частью своего народа и относилась к ним как к людям, нарушившим закон, но поддающимся исправлению.
Совсем другая картина представала перед глазами Аглаи, когда гнали колонну каторжников Горлага (Государственный особо режимный лагерь). О ее приближении все узнавали задолго до появления колонны по нарастающему гулу. Непосвященный человек мог принять этот гул за приближающееся стадо диких оленей, от встречи с которым редко кто оставался на Севере живым. Все, что было связано с Горлагом, представляло жуткое зрелище. Это были заключенные, которых государство нарекло врагами народа, перевоспитанию не подлежавшие.