– А кубиков у тебя сколько? – не выдержав, указала пальцем на живот артефакта.
– Можешь посчитать. Все как надо, в идеале.
– А-а-а, – посчитать я не могла, перед глазами двоилось и покачивалось. – А ты чего лежишь? Я тебе велела исчезать отсюда! А он развалился! Свидание мне сорвал, спровоцировал на пьянку, а теперь лежит. Я даже говорить с тобой не хочу!
И, сделав над собой усилие, я повернулась к наглому Арти спиной.
– А угадай, – произнесли возле самого уха таким чарующим тоном, что прямо мурашки по коже побежали, – куда я тебя сейчас целую?
– Куда?! – Разворот снова был стремительным, но дух каким-то немыслимым образом оказался сверху и теперь надо мной нависал.
– Вот же… вот же наглая идеальная физиономия!
– Идеальная – в смысле красивая?
Нет, красивая, конечно, но я головой помотала.
А этот руку протянул, чтобы по щеке погладить. И ведь погладил, хотя я не ощутила, но сам факт!.. Просто рука эта поползла ниже, совершенно немыслимым образом оглаживая все остальное, что под нее попадалось. А я хоть и пьяная, но приличная, и никому вот так, без разрешения, нависать над собой и гладить себя не позволяю.
– А ну, – выставила перед собой ладони, – кончай разврат!
Руки прошли сквозь мускулистую грудь (а он ведь совсем без костюма… Глаза снова скользнули ниже, но невероятным усилием воли я это движение остановила).
– Иди в другое место светить идеальным телом, желающих много. А мне от тебя только одно надо, понял? – Строгий, несущий в себе угрозу тон не стер предвкушающую улыбочку с лица сияющего мужчины. – Да что за манера, то не приходить совсем, то являться по несколько раз за вечер, да еще и без одежды? – продолжала я требовать справедливости от загадочно молчащего духа, при этом мне ужасно хотелось спихнуть его с кровати. Что за издевательства безукоризненного обнаженного торса над пьяной женщиной?
– Прости, желанная, когда ты так близко, одежда начинает дико стеснять.
Да что ж ты слова такие подбираешь, чудовище безупречное? С подтекстом…
– Это не по-человечески, – высказалась, с трудом фокусируя взгляд на… на глазах, потому что для обуреваемого пьяными фантазиями мозга даже плечи служили сильным раздражающим фактором.
– Я и не человек, – расхохотался в ответ этот терзающий нежную женскую душу гад, – я ведь артефакт, непревзойденная!
И как его прогнать? Вот как? А то ведь висит надо мной груша, да нельзя скушать!
– Хочешь винограда? – решила и я подбросить порцию своих издевательств.
Потянулась рукой за голову, к подносу, не решаясь поворачиваться спиной к золотому чуду, кто его знает, что он там еще погладит или поцелует.
– Вот, – я закинула в рот виноградину и разжевала, изображая мимикой, как вкусно, – очень сладкий. – Вторую ягоду попыталась засунуть в рот артефакту, но рука прошла мимо. – Жалость какая, ничего ты попробовать не можешь, – чуточку