– О грибах, – улыбнулся Розанов.
– Вы сказали, что Леви-Брюль имел другой подход, не структурализм? – спросил Петер.
– Да! Леви-Брюль, ученик Дюркгейма, тем не менее, показал, что дикарь живет в сообществе духов, в магическом мире, и это общество совсем не развивается в том смысле, как думали просветители. Взрослый европейский человек оттуда никак не извлекается. Между ними существует непроходимая бездна. Но тогда тезис развития приемлем лишь для определенной группы сообществ. Это частный случай. В более широком контексте обнаруживается старая, еще античная культурная парадигма: есть цивилизованные народы, и есть варвары. Не нужно здесь сглаживать противоречия, тем более выдавать одно за другое.
– Я согласен, – сказал Петер, – но это не повод сомневаться в правомерности научного подхода.
Подошел официант, стал аккуратно расставлять горячие блюда.
– Я нахожу у Вас, Борис, немного широкий горизонт, почти метафизика… Это сильно не любил сэр Эванс Причард. По-моему, наука легитимна в узких границах. У нее небольшой шаг. У Василия собран интересный материал, хорошо сложен в группы. Намечено направление дальнейших исследований. Мне кажется, это правильно. Вам нравится то, что делает Василий?
– Он святой, – Боря поднял рюмку и с удовольствием выпил. – Это мой борщ? – он потянулся к тарелке.
– Правильно, Борис Александрович, надо кушать. Петер, Вы, правда, не будете первое? Попробуйте этот салат, – Света протянула ему блюдо.
– А почему Василий святой? – улыбнулся Петер.
– То, что он тридцать лет прожил с моей сестрой – грандиозно. Выпьем за Васю, – он опять поднял рюмку и, не дожидаясь, выпил. Глаза у него покраснели, он стал быстро и громко хлебать борщ. Розанов улыбнулся Петеру. Света сделала строгое лицо и еще больше выпрямилась.
– А вот