Повесть и два рассказа. Накануне кризиса. Евгений Катков. Читать онлайн. Newlib. NEWLIB.NET

Автор: Евгений Катков
Издательство: Издательские решения
Серия:
Жанр произведения: Современная русская литература
Год издания: 0
isbn: 9785449087683
Скачать книгу
phasis>«Истина в нашем мире – преглупейшая вещь. Попробуйте прожить Истиной, – вы в миг докатитесь

      до благотворительного супа». Герман Мелвилл.

      Моим друзьям-философам посвящается.

      – Василь Васильевич, а почему антропология стала модной только в последнее время?

      – Где? У нас? Дело в том, что на Западе ситуация другая. Есть дата – 1927 год. Доклад Макса Шелера в Дармштадте «Особое положение человека». В следующем году выходит книга Плеснера «Ступени органического и человек». И через 20 лет появляется капитальный труд Арнольда Гелена «Человек. Его природа и положение в мире». Но это теоретические работы, опирающиеся на медицинские, биологические знания. К этому времени, я имею в виду начало столетия, накоплен уже большой, очень разнообразный материал по этнологии и этнографии, который во Франции именуется, собственно, антропологией, в Англии – социальной антропологией, в Америке – культурной антропологией. В двадцатых годах начинают плодотворно работать Марк Блок и Люсьен Февр, основатели новой исторической школы… Почему это время? Вопрос интересный и большой, я сегодня уже не успею рассказать.

      – Вы имеете в виду антропологический поворот?

      – Не совсем. Это более позднее понятие. В начале столетия интонации были другие. Леви-Стросс выразился в духе Руссо: «Мы наконец-то имеем полный предмет антропологии – человечество в целом». Он говорил об открытии мира первобытного человека… И сразу поставил проблему, очень точно: кто эти люди для нас? Послушайте, как он говорит, это важно. Сейчас. Я скажу на память, но близко к тексту.

      – Единственный залог того, что, в один прекрасный день другие люди не обойдутся с нами, как с животными, состоит в том, что все люди сумеют осознать себя, как страждущие существа и воспитают у себя способность к состраданию, которая в природе заменяет законы, нравственность и добродетель.

      И чуть ниже: «обращаться с людьми, как с вещами – неискупимый грех».

      – Я напомню, несколько раньше Ницше выступил с тезисом сверхчеловека, которому чуждо сострадание. Отвратительно. Вина, сочувствие, сострадание к погибающим – страшная болезнь. Человек винящийся очень болен, поскольку свою слабость и беспомощность в мире еще и возводит в достоинство, в добродетель и, тем самым, «величается над животными». Такая странная логика, казалось бы, из сходных посылок. В первом случае человек радикально отличается от животных, устанавливает право своего господства, но и призывается к ответственности, к состраданию… В другом – человек уподобляется животным, стремится вновь открыть в себе животные инстинкты… Сознание европейца начинает двоиться. Здесь, пожалуй, главная проблема всего столетия: «кто», и даже «что» для меня, для нас другой человек? Человек другой веры, культуры, расы, пола, возраста, достатка, здоровья? Тем более, если он поселяется на соседней улице, а то на одной лестничной клетке. Мы видели, что в первобытной культуре в так называемых «стратегиях выживания» можно найти структурированные решения подобных вопросов. Означает ли это, что архаичные небольшие меньшинства лучше защищены, чем индивидуализированные большие технологичные сообщества? Будем смотреть. Еще есть вопросы?

      – Скажите, пожалуйста, а вы не родственник Розанова?

      Слушатели засмеялись.

      – Не родственник, просто однофамилец. До свидания.

      Розанов сложил бумаги в папку и вышел из аудитории своим обычным твердым шагом. На экране мобильного телефона высветился непринятый звонок жены, потом сообщение. Он спустился на два этажа, открыл потертую безымянную дверь.

      – Надежда Сергеевна, я позвоню?

      – Конечно, Василь Васильевич, десять центов минута. Сухая прокуренная женщина в очках сидела у компьютера.

      – Главный не пробегал?

      – Машина на месте. Заварзин прибыл.

      – Алло, Маш, ты звонила?

      – Вася, очень хорошо. Ты с мобильника?

      – С городского.

      – Очень хорошо. Васечка, Димочка нам дарит машину.

      – Какую машину?

      – Свою, «Жигули». На которой, он нас возит. А себе покупает новую, иномарку.

      – Зачем нам машина, Маш? – Розанов поморщился.

      – Будем ездить на дачу. Ты забыл наш разговор осенью. И мои ноги.

      В голосе жены наметились требовательные интонации.

      – Маш, мы можем и дальше ездить на том же Диме, причем на иномарке; он, по-моему, не возражает.

      – Ты же говорил, что тебе самому неплохо выучиться… Если ты получишь права, мы будем свободнее. Дима ведь не работает у нас шофером со своим транспортом.

      Теперь послышался спокойный холодноватый тон опытного педагога.

      – Вася, ты сам, комфортно покатишь себе на работу; не будешь стоять в электричке.

      – Это Дима придумал?

      – Дима предлагает машину, говорит, что может прямо сейчас оформить доверенность. Тебе надо только выучиться и получить права.

      – Маша,