Народ, как говорили братья Стругацкие, «сер, но мудр», и довольно быстро раскусил, что ему подсунули. Сарказм и боль буквально сочатся из горьких и неосторожных писем «во власть», поскольку вовсе не у всех «сердце так радостно бьется и хотит вылететь из пределов своего организма»: «…Получился резкий контраст между объявленной у нас Конституцией и проводимым в стране жестоким произволом. При чрезвычайно низкой у нас заработной плате, при отсутствии предметов первой необходимости, никто еще вдобавок не уверен, что он завтра не окажется в тюрьме…». «Сейчас нет в стране почти ни одного дома, откуда кто-нибудь не сидел бы. Получилась в конце концов такая картина, что будто бы вся страна против советской власти. При этом совершаются неслыханные жестокости. Под тяжелыми пытками люди вынуждены „сознаться“ в никогда не деланных преступлениях. Жена арестовывается потому только, что муж сидит. Дети бросаются на произвол судьбы. О сосланных никому из родных ничего не известно».
А вот сводка начальника Секретно-политического отдела НКВД Молчанова на имя Сталина от 25 октября 1936 года: «Повсеместно продолжается обсуждение проекта Советской Конституции при неослабевающем и глубоком интересе колхозников… На собраниях избирателей и пленумах сельсоветов вносится большое количество деловых предложений и дополнений Конституции». Но, как водится, «отдельные колхозники (главным образом под влиянием кулацкого и проч. антисоветского элемента) пытаются в форме „постановки вопросов“ докладчикам протащить рваческие, „уравнительные“, а иногда и прямо антиколхозные требования». И что же это за «рваческие и антисоветские требования»? Вот какие: «Дополнить 119 ст. Конституции следующим: давать колхозникам трудовые отпуска наравне с рабочими и служащими, с сохранением среднего заработка в трудоднях», «Внести в проект Конституции пункт об установке специальных выходных дней для колхозников», «производить государственное обеспечение нетрудоспособных колхозников».
Да еще люди осмеливались нагло интересоваться: «Почему у нас в СССР работают по-разному: одни 6, другие 7, третьи 8 часов, а колхозники работают больше всех. Нельзя ли приравнять колхозников к рабочим и служащим?» Мало того, на собрании колхозников сельхоз артели им. Максима Горького были внесено