– Ваш брат! – вздрогнув и побледнев, вскрикнул Данвуди. – Объяснитесь… что за страшный смысл кроется в ваших словах?
– Разве капитан Лоутон не сказал вам, что сегодня утром он арестовал Генри? – еле слышно продолжала Френсис, устремив на жениха взгляд, полный тревоги.
– Он доложил мне, что задержал переодетого капитана шестидесятого полка, не сказав, где и когда, – так же тихо ответил майор и, опустив голову, закрыл лицо руками, пытаясь скрыть свои чувства.
– Данвуди, Данвуди! – теряя всю свою уверенность, воскликнула Френсис, вдруг охваченная мрачным предчувствием. – Что означает ваше волнение?
Когда майор поднял лицо, выражающее самое глубокое сострадание, она продолжала:
– Конечно, конечно, вы не выдадите своего друга, вы не допустите, – чтобы мой брат… ваш брат… умер позорной смертью.
– Френсис! – с мукой в голосе воскликнул молодой человек. – Что я могу сделать?
– Сделать! – повторила Френсис, глядя на него безумными глазами. – Неужели майор Данвуди отдаст в руки врагов своего друга… брата своей будущей жены?
– О, не говорите со мной так сурово, дорогая мисс Уортон… моя Френсис! Я готов отдать жизнь за вас… за Генри… но я не могу нарушить свой долг, не могу забыть о своей чести. Вы первая презирали бы меня, если бы я так поступил.
– Пейтон Данвуди, – произнесла Френсис, и ее лицо покрылось пепельной бледностью, – вы говорили мне… вы клялись, что любите меня..
– Я люблю вас! – горячо сказал молодой человек. Но Френсис знаком остановила его и продолжала дрожащим от негодования голосом:
– Неужели вы думаете, что я стану женой человека, обагрившего руки кровью моего единственного брата!
– Френсис, вы разрываете мне сердце! – сказал майор и замолчал, чтобы совладать с собою; потом, силясь улыбнуться, добавил:
– В конце концов, может быть, мы напрасно терзаем себя опасениями. Возможно, что, когда я узнаю все обстоятельства, окажется, что Генри военнопленный, и только; тогда я смогу отпустить его на честное слово.
Нет чувства более обманчивого, чем надежда, н, видимо, молодости принадлежит счастливое преимущество наслаждаться всеми радостями, какие она может принести. А чем больше мы сами достойны доверия, тем более склонны доверять другим и всегда готовы думать, что произойдет то, на что мы уповаем.
Смутная надежда молодого воина была выражена скорее взглядом, чем словами, но кровь снова прилила к щекам подавленной горем девушки, и она промолвила:
– О, конечно, нет никаких оснований для сомнения. Я знала… знаю… вы никогда не оставите нас в нашей страшной беде!
Френсис не смогла справиться с охватившим ее волнением и залилась слезами.
Одна