Screenplay 1. Игроманка. Лиза Даль

что-то, брожу по каким-то коридорам в самых разных зданиях, и не только в зданиях. Иногда декорации повторяются, и это оказывается тот же отель, что и в предыдущих снах, иногда это заброшенный дом или бывшая школа, здание какой-то фабрики, переулки в деревне, широкие проспекты и мосты мегаполиса. Иногда это подземка с непонятной схемой и кучей разноуровневых переходов, среди которых я блуждаю, выискивая что-то и одновременно убегая от кого-то. Иногда это лабиринты со стенами из какого-то мусора, вроде покорёженных листов железа и колёс от старых автомобилей. И иногда я нахожу то, что ищу. Какую-то дверь, может быть, какой-то ход или лаз, – всегда по-разному – и пересекаю черту, после чего большинство воспоминаний о сне стираются, остаётся только ощущение. Что-то непознанное, содержащееся за семью печатями и строго охраняющееся, что-то несомненно волшебное или опасное. Какая-то тайна.

      Я вспомнила об этом сне, прогуливаясь по Петербургу. Странным образом его проспекты, улочки и переулки вплетаясь в мои мысли, напоминали мне этот сон, и на какой-то момент я забеспокоилась, а не сплю ли я в самом деле. Постояла, озираясь по сторонам, – вроде бы реальность, а вроде и нет. «Ну и ладно, – подумала я и побрела дальше, – объективной реальности ведь вообще не существует». Видимая реальность, как и замечательно её иллюстрирующий Петербург, со своей вычурностью помпезных фасадов и ободранной изнанкой подворотен, всегда раскрывается по-разному. То, какой она предстанет, зависит от угла обзора, от точки зрения смотрящего, и только.

      Каким видит Петербург заезжая певица? Миллионы огней, приветствующих её на гастролях. Сказочный город с шикарными отелями, красивыми проспектами и разводными мостами. Каким видит его питерский бомж? Каменный склеп, заключивший его на самом дне человеческого существования, грязные помойки и полуночные крысы.

      Кого видит в Антоне его мать? Своего бесконечно любимого единственного сына. Глядя на его лицо, она видит не только то, что оно ей показывает прямо сейчас, не только этого солидного мужчину с бычьей шеей. Она видит его орущим новорождённым, сосущим её грудь, его первые зубы. Видит его вымазанным зелёнкой от ветрянки, видит причёсанного первоклассника с букетом гладиолусов, прыщавого подростка, долговязого выпускника. Её надежда и опора, любовь всей жизни и единственный её смысл. Кого увидит в Антоне зарвавшийся должник, которого он вытаскивает за шкирку из своего багажника, чтобы швырнуть мордой в грязь на безлюдной ферме? Преследователь и мучитель, воплотившийся ночной кошмар, смерть в человеческом облике.

      Кого видит во мне мой новый босс? Милый ангел-помощник, красивая женщина, с большими честными умными глазами, прекрасная нимфа, бросающая на него быстрые нежные взгляды. Кого видит во мне Антон? Своего отлично натасканного троянского коня, коварную обольстительницу, циничную мерзавку, полагающую, что она умнее всех. Своё оружие, своего партнёра, друга и свою постоянно ускользающую мечту. Кого вижу в себе я? Я уже давно отчаялась ответить себе на этот вопрос. Могу показать всё что угодно, но ничто из этого не будет мной. Я не знаю, кто я. И точка.

      А объективной реальности, одной на всех,