– Почему вы мешкаете, любезная? – продолжал Эбергард, видя смущение старухи, и подвинул к ней свое кресло. – Доверьтесь мне смело, зачем вы пришли.
– Говорите тише, милостивый государь, дело касается не меня, а вас.
– Значит, вы тем смелее можете приступить к делу; эти господа могут знать все, что касается меня.
– В таком случае я скажу вам: я принесла вам известие о вашем ребенке.
– О моей дочери?! – воскликнул Эбергард с радостным изумлением. – Говорите, дрожайшая, и скажите мне правду, тогда я не только выполню свое решение облегчить вам старость, но и щедро вознагражу вас.
– О господин граф, я хоть и бедна и больна, – проговорила Паучиха с ловким притворством и напускною грустью, – но не за тем пришла к вам. Я понимаю, как вы страдаете! И при богатстве бывают слезы! Но ваше потерянное дитя нашлось. Я случайно узнала, что та прекрасная молодая девушка – ваша родная дочь; да-да, в этом нет сомнения, когда взглянешь на вас. Я всегда говорила, что эта очаровательная девушка высокого происхождения!
– Так скажите мне, где я могу найти ее? – быстро проговорил Эбергард.
– О, я уже вижу вашу радость, еще несколько часов, и вы найдете свою дочь. Не сомневайтесь в моих словах, господин граф, и поспешите туда. Будь я проклята, если вы не найдете свою дочь!
– Возьмите мой кошелек и приходите завтра снова, вы получите богатое вознаграждение.
– Тысячу раз благодарю вас, господин граф, но завтра я не приду. Я не нищая! Я это делаю из человеколюбия! – сказала госпожа Робер, взвешивая туго набитый кошелек. – Поспешите в Лихтенфельдскую аллею, в конце ее стоит вилла, там вы найдете свою дочь.
– Кому же принадлежит эта вилла?
– Как мне, бедной старухе, знать это, господин граф! Я даже и не знаю, каким образом попала туда ваша прекрасная дочь. Поспешите, посмотрите сами, правду ли я сказала вам.
– Поведайте мне, как вас зовут и где вы живете, добрая старушка, чтобы я мог доказать вам свою благодарность и вместе с дочерью отыскать вас.
– Отпустите меня, господин граф, я уже вознаграждена, вы сделали больше, чем надо.
Паучиха одним взглядом убедилась, что получила значительное число золотых монет, и сердце ее запрыгало от радости. Она простилась с добрым графом, пожелав ему всего хорошего, и на всякий случай внимательно присмотрелась к зале и ее выходам, сознавая, что никогда еще не видала такого роскошного, богатого убранства.
Когда госпожа Робер, кашляя и стеная, стала спускаться по мраморным ступеням, чтобы скорее убраться из поля зрения негра, Эбергард рассказал своим друзьям, почему его так сильно взволновало сообщение старухи, и оба решили, так как было уже поздно, сопровождать графа.
– Я принимаю вашу дружескую услугу, – проговорил Эбергард, приказав оседлать трех из своих лучших верховых лошадей, – не потому, что боюсь пуститься в путь один, а потому, что ваше общество доставляет мне удовольствие. Мартин, ты последуешь за нами в карете, на дворе очень холодно,