Через четверть часа он сидел в кресле у камина, пил чай с имбирём, мёдом и мятой и слушал, как сокрушается матушка Марафия:
– Я в окно глянула, не поверила… Вот глумливцы! До чего докатились! И ведь трое с нашей улицы, на моих глазах росли. Уж я с их матерями потолкую…
– Полно вам, – мастер Бармур вздохнул. – Они не со зла… Дети, как звери. Чуют, что в воздухе разлито. А в воздухе теперь страх и ненависть.
– Ну, про зверей это вы зря, – обиделась Марафия. – Всё от родителей идёт. Мои ни за что на старого человека руку не поднимут.
Мастер Бармур склонил голову. А если б в компании приятелей, да разгорячённые игрой? Но возражать не стал.
Марафия сложила ему в корзину салата, моркови, добавила крупную репу, пучок петрушки, кочан капусты, пару свеколок…
– Стойте-стойте, матушка! Мне такие роскошества нынче не по карману.
– А вы не спорьте, – грубовато отозвалась Марафия. – Берите, коли дают. После сочтёмся.
Она укрыла корзину льняной салфеткой, бурча себе под нос:
– Пусть не думают, что из-за поганой браккарийской нечисти Марафия Травница от добрых людей нос воротить станет… Табька! Пойдёшь с мастером, корзину с товаром ему в дом снесёшь.
Таби выскочил на зов матери и застыл, вытаращив глаза. Бармур знал, на что он смотрит: чёрная змея обвивала старческую шею, на чешуйчатой шкуре зеленовато-белым фосфорным светом тлели Шалаоховы письмена. Если глядеть долго, покажется, что они движутся… Ошейник явился и пропал, остался только красный шрам на дряблой коже.
Бармур кашлянул:
– Мне бы мой шарф, матушка.
– Так вон же – я и плащ и шарф приготовила. А ваши, как отстираю, с Табькой пришлю.
Плащ был серый, из толстой шерсти, шарф – синий, в серую полоску.
– Мне белый надо. Сами понимаете, увидит кто… – старик стыдливо опустил глаза. – Я ведь обращался к потоку. Совсем чуть-чуть, конечно, но…
– Ох… ладно. Сейчас ваш старый шарф принесу. Пятнышко там небольшое, но на белом-то заметно, вот я и хотела…
В дверях Марафия приостановилась.
– А что это было за заклинание? Я уж боялась, вы этих охальников по ветру развеете.
Старик устало улыбнулся:
– Это не заклинание. Просто грозное сотрясение воздуха и толика пиротехники для острастки.
Ссадины на лбу, скуле и ладонях Марафия смазала ему отваром листьев черники. Про боль в коленях и локтях он промолчал, но добрая женщина добавила в корзину флакончик с травяной настойкой на спирту, чтобы прикладывать к ушибам. И очень кстати. Дорогой разнылось правое бедро, вдобавок при падении он, кажется, потянул спину.
Простая