Я убежал бы со всех ног, если бы не забыл – как это, бегать.
Противный запах лекарств, едкий – дезинфектора ударил в нос со страшной силой. Так и хотелось вытолкнуть их наружу и больше никогда не вдыхать.
Надо мной склонился доктор. Молодой, с грустным, вытянутым лицом доктор реанимации – он отключал аппарат. Я запомнил длинные, тонкие «музыкальные» руки и одну лишнюю фалангу на правом мизинце – из-за нее все время чудилось, будто палец сломан. А еще правый карман халата – он частенько маячил перед глазами, пока я умирал здесь, на аппарате. Из кармана неизменно торчала новомодная ручка с чернилами разной видимости. Одни сияли в темноте, а на свету лист казался девственно чистым, другие искрили, третьи меняли цвет.
Производители ручек никак не хотели отказываться от старых кормушек, не верили, что от руки давно никто не пишет. Все набирают на виртуальной клавиатуре новомодных компьютеров. Плоских, как лист бумаги, с кучей возможностей и миллионом способов набора текста. Хочешь – пиши, хочешь – начитывай, хочешь – подбирай по словосочетаниям на виртуальном табло. Самые умные, передовые и дорогие компьютеры даже читали мысли. Не все, и не совсем точно, правильно, но читали и перекладывали в текстовый редактор.
Рядом с реаниматором застыл второй врач – худощавый брюнет с длинными, жилистыми руками. Вены обтягивали их тугими синими веревками, хорошо заметными под тонкой, светлой кожей. Он лечил меня весь этот месяц – пытался из лоскутов мяса, крошева костей, месива внутренних органов собрать человека. Но такое подвластно лишь богу, а он всего лишь врач.
Край белой больничной простыни, до мерзкости чистенькой, свеженькой неприятно скреб по подбородку.
Не успел я сообразить, что происходит, хирург, кажется, его звали Михаил, резко наклонился к лицу и пощелкал пальцами у самого носа. Не сильно, но громкий звук гонгом ударил по ушам. Я поморщился.
– Он что, реагирует? – искренне поразился Михаил, и глаза его округлились.
– Угу, – кивнул реаниматолог, и лицо его побелело, словно окунулось в муку.
– Ничего не понимаю, – возмутился Михаил, всплеснув руками.
Да, вот так и встречают врачи тех, кто вернулся с того света. Зачем вы пришли? Мы вас не ждали! Чего надо? Не хотите ли назад? Проводы уже заказаны, патологоанатом подготовил лазерные скальпели, прогрел крематорий.
Сарказм поразил меня самого. Никогда прежде не смеялся я над собственными несчастьями, а вот теперь вся ситуация выглядел жутко комичной. Обхохочешься. Эти два эскулапа с умным видом наклонились ко мне, и рассуждают о том, почему пациент скорее жив, чем мертв.
– Хм, – пожал плечами реаниматолог и наконец-то соизволил обратиться к «нему» – к «телу» то есть, ко мне.
– Вайлис? Вы меня слышите? Вайлис? Вы помните кто вы? Где вы? Как вы здесь очутились? – засыпал вопросами Михаил.
– П-помню, –