– Ну, господа Орловы! Более некому. Либо наш преображенец Алехан, либо тот цалмейстер Григорья. Верно! Оно точно, что Шванвич Васька тоже эдако колено отмочить может, даже, пожалуй, всю кастрюльку эту в трубку тебе совьет двумя ладошками; но у него, братец, из серебра… – Квасов присвистнул, – не токмо кастрюль, а и рублев давно в заводе нет. Да! А господа Орловы, особливо Григорья, любят эти разные безделухи заморские. Ну как бы из этого колена не вышло чего совсем слезного… Государь голштинца в обиду не даст. Шалишь!
– Неужто сошлют?
– Верно говорю тебе. Ну, спи скорее… Через два часа ротная экзерциция на дворе…
– Я не встану. Где же мне встать. Что вы?
– Врешь, встанешь…
– Я уморился, дядюшка.
– Ничего, встанешь. Я тебе дядя!
Аким Акимыч пошел к себе в горницу и бормотал:
– Ну, голштинец даром с рук не сойдет! За битого двух небитых дают, стало, за побитого немца двух Орловых и отдадут. Да и того мало еще… То не при Лизавет Петровне, – со святыми ее упокой, Господи! – перекрестился Квасов. – Немец ныне вздорожал паки и гораздо…
Квасов задумался среди своей горницы. Снова понюхав с богатырским шипеньем табаку из тавлинки, он поморгал глазами от наслаждения и взял было новую щепоть, но остановился и скосил пристальный взгляд куда-то под шкаф, будто вдруг нашел там что-то… Ему внезапно пришло нечаянное соображение и поразило его.
– И диковинное у нас дело – немец этот! – пробурчал завзятый и умный лейб-кампанец. – Совсем ина-ко, чем вот на ярмарке или базаре бывает. Подвоз велик, а в цене не падает! Д-да! Поди-ко вот развяжи это!..
XV
Часу в девятом Квасов все-таки разбудил своего названого племянника. Шепелев, зевая, мысленно ругаясь и посылая дядю к черту, натянул длинные форменные сапоги, напялил мундир свой из толстого синего сукна с красным подбоем на отвороченных фалдах и пошел на ротный двор, где собиралась его рота на ученье.
Вскоре прибыл их майор Воейков и вместе с Квасовым разделил рядовых на кучки, и каждая со своим флигельманом занялась воинской экзерцицией, маршировкой и новыми приемами с ружьем и со шпагой, которые введены были с месяц назад по примеру голштинского потешного войска.
Шепелев встретил в одной из шеренг уже знакомое ему теперь лицо одного рядового, который весело кивнул ему головой и усмехнулся дружелюбно. Это был вчерашний ночной приятель – Державин.
Ученье, благодаря сильному морозу и тому, что майор Воейков был чем-то озабочен и не в духе, продолжалось очень недолго.
Шепелев, как только мог, скорее отделался от экзерциции ружьем и своего флигельмана-учителя. Ему хотелось поскорее повидаться со своим ночным товарищем по караулу и передать ему все, что с ним у принца случилось после его ухода. Но молодого рядового уже не оказалось на плаце.
Разыскать Державина в лабиринте казармы, похожей на какой-то вертеп, переполненный людом, солдатами, бабами и ребятишками, было дело нелегкое. Молодой человек около получаса расспрашивал, где живет рядовой Державин.