Со стороны холмов к горящей «батарее» подскочило несколько всадников – видимо, из облавного отряда, о котором говорил дядька Адам. Наездники заметались, засуетились на фоне пылающих пороков – беспомощно и бессмысленно. Кто-то спешился, надеясь присыпать бушующее пламя землей. Да разве ж такое присыплешь?!
Оглушительный грохот перекрыл взволнованные крики степняков. Чудовищный противовес требюше – неподъемная корзина, объятая роем огненных мух, рухнул вниз. Другой конец метательного рычага резко поднялся.
Это был последний выстрел недозаряженного фаранга. И не самый удачный. Противовес упал с небольшого расстояния, так что и броска как такового не было. Горящая праща (огонь добрался уже и до нее) лишь слабо перехлестнула через рычаг, сорвалась с пережженных ремней. Многокилограммовая глыба вывалилась из сетчатого кармана.
Ядро пролетело метра три, грохнулось у щитов-мантлет, закрывавших проем в частоколе, по инерции покатилось дальше. Камень с треском разметал преграду из горящего дерева. По ту сторону осадного тына послышались вопли.
Больше Бурцев не оглядывался. Немногочисленный отряд Освальда он нагнал в гулкой арке вроцлавских ворот.
Как и предполагалось, новые хозяева города были ошеломлены неожиданной атакой с тыла и почти не пытались остановить продвижение партизан к городской цитадели. На пути поляков встречались лишь небольшие группки вражеских всадников. Кочевники либо недоуменно жались к обочине, либо спешно растворялись в дыму, либо рвали стрелы из колчанов, но опаздывая с прицельным выстрелом. Быстро собрать на тесных горящих улицах незнакомого города крупный заградительный отряд непобедимые «тартары» так и не смогли.
Чем и воспользовались поляки.
Впереди скакал Янек. Дружинник действительно знал Вроцлав как свои пять пальцев и легко ориентировался в огне и дыме. За Янеком, указывавшем кратчайшую дорогу к цитадели, следовали остальные. Освальд – в середине. Добжинец находился на грани очередного обморока, и лишь лапища верного Збыслава удерживала пошатывающегося рыцаря в седле.
Несколько раз позади слышался шум погони, но степняки неизменно отставали и терялись в лабиринтах узких задымленных улочек.
– Не стреляйте! Не стре-ляй-те! – Янек начал кричать еще прежде, чем из дыма возникли очертания стен городского замка. Кричал он громко, кричал по-польски. Видимо, только по этой причине их не засыпали стрелами в первые же секунды.
Отряд вылетел на рыночную площадь перед Вроцлавским замком. Безлюдное пространство, мощенное камнем. Перевернутые прилавки. Брошенные телеги с товаром… Над площадью – зубчатые стены, приземистые башенки, шпили городской ратуши и собора. Цитадель отделяли от города вал и ров с затхлой стоялой водой.
В валу – проем.