Я. приехал как раз тогда, когда мы сварили пельмени. К водке, а это было три бутылки – одна моя и две белокопытовские – еще не притрагивались. Они стояли, беленькие, стройненькие, как березки, в холодильнике и дожидались нас как честные.
Оказалось, что у Быстрякова почему-то побита вся посуда, из которой пьют, кроме четырех кружек. Кружки были не совсем обычными – с длинными носиками-поильниками. Такие используют на Кавказе для минеральной воды. Некоторые люди, я видел, пьют из таких кружек куриный бульон, что, пожалуй, тоже оправдано. Кроме того, у них были ножки. По три на каждую. У одной кружки одна из ножек был отломана, но так как сами по себе ножки были очень широкими, это не отражалось на устойчивости кружки. А вот как водка могла отразиться на Быстрякове и его сознании, я не знал. Я не исключал вероятность, что через пару часов хозяин дома будет видеть свои кружки танцующими лезгинку на куриных ножках.
Были причины так думать.
Все из-за того последнего раза, когда я посещал Быстрякова.
Девушка тогда очень рано утром уехала, а я остался. Обычно Семен спал до обеда. И в тот раз я планировал на такой же сон для себя – легли мы все поздно. Но вышло все совсем не так.
С отъезда девушки прошло не больше получаса. Я крепко спал на кровати за шкафом, который стоял таким образом, что я не видел комнату. И вдруг меня что-то разбудило. В первую секунду я даже не понял – что. Что-то ужасное.
Ужасным был крик Быстрякова.
Он орал «ааааааааааааааааааааа» так, как не орал бы резанный потерпевший, выпавший из самолета.
Я решил, что у хозяина дома окончательно поехала крыша. Быстряков, время от времени, начинал чудить, когда становился пьяным. Я решил, что у него алкогольный психоз. Дело в том, что мы с девушкой легли раньше, а Быстряков, сообразив нам чистое постельное белье, пошел пить на кухню. Пил он, то ли из вежливости, то ли из жадности, долго. А может, просто верил в меня. В общем, это явно сказалось утром.
Я также решил для себя, что, если у него что-то очень буйное, то буду бить наглухо – чтобы сразу замолчал.
Рядом с кроватью стояла тумбочка, а ней – будильник. Большой, большей частью – металлический. Хороший.
Я взял его в руку и осторожно выглянул из-за шкафа. Быстряков, выпучив глаза, прыгал на одной ноге. Указательный палец его левой руки был прижат к голове, где-то в области виска, видимо, указывая на что-то. Увидев меня, он закричал:
– Он у меня здесь!!! Он у меня здесь!!! Он у меня в голове!!!
Кто? Дьявол?