Фрониев сын Ноемон так на это сказал Антиною:
«Сам добровольно я дал. Так и всякий другой поступил бы,
[650] Если б к нему человек с таким тягостным горем на сердце
С просьбой подобной пришёл. Кто бы смог отказать ему в этом?
Те, кто последовал с ним, – это лучшие юноши наши,
Все из знатнейших семей. Предводителем к ним, – видел сам я, –
Ментор пошёл… или кто из богов образ Ментора при́нял,
[655] Так как вчера изумлён я был сильно: божественный Ментор
Утром мне встретился здесь! А ведь сел на корабль он со всеми…»
Так им ответил. Затем поспешил он к отцовскому дому.
Сильно ответом своим он встревожил их храбрые души.
Соревнованье прервав, женихов они быстро собрали.
[660] К ним обратился тогда, весь кипя, Антиной, сын Евпейта.
Гневом пылал он, в груди сердце полнилось чёрною злобой,
Словно свирепый огонь засверкали глаза. Так сказал он:
«Плохи дела! Горе нам! Дело дерзкое сделал, пустившись
Смело в свой путь Телемах! От него мы такого не ждали!
[665] Нас не спросив, он, юнец, самовольно корабль снаряжает,
Лучших берёт из людей и спокойно от нас уплывает!
В будущем беды он нам принесёт. Пусть уж лучше погибнет
Прежде от Зевса, пока не совсем возмужал нам на горе!
Вы же мне быстрый корабль снарядите, гребцов дайте двадцать,
[670] Чтоб на обратном пути, в море он угодил к нам в засаду!
Будем его поджидать между Замом крутым и Итакой.
Поиски эти отца пусть ему принесут лишь погибель!»
Так он сказал. Женихи согласились, одобрив идею.
После уж вместе они все направились в дом Одиссея.
[675] Но Пенелопа о том, что её женихи замышляют
Зло против сына её Телемаха, не знала недолго.
Всё рассказал ей Медонт, славный вестник; он был за оградой,
Рядом, когда женихи совещались, и речи их слышал.
С вестью такой он скорей в дом пошёл, чтоб сказать Пенелопе,
[680] И на пороге её повстречал. Пенелопа спросила:
«Ты ни наказ ли какой женихов благородных несёшь мне?
Может, рабыням царя Одиссея, подобного богу,
Бросить дела повелеть, чтоб обед женихам приготовить?
Лучше б не свататься им! Отступились бы, не приходили!
[685] О, если б этот обед в доме нашем для них был последним!
Часты как ваши пиры! Вы наш дом разорили! Сгубили
Все достояние в нём Телемаха! Неужто ни разу
В детстве не слышали вы от разумных отцов благородных,
Как относился всегда к ним мой муж, Одиссей богоравный?
[690] Не обижал никого никогда он ни словом, ни делом,
В нашем народе; хотя многосильным царям и обычно
Лаской любимцев ласкать, и обиды нести нелюбимцам.
Он же за всю свою жизнь никого не обидел из смертных.
Вы же бесстыдство своё всем являете в ваших поступках!
[695] Нет благодарности в вас за добро и былые заслуги!»
Так ей ответил Медонт, много мыслей разумных имевший:
«О,