– Вы необычайно сосредоточены, господин, – заметил Махама, тихо подойдя к мягкому креслу хозяина, – что-то произошло?
– Да, – сказал Терну, глядя на танцующее в камине пламя, – мой напарник ввязался в опасное дело.
– По делам службы?
– Нет, в этом и проблема. У меня дурное предчувствие.
– Вы говорите о Йовине Ранде?
– Arri. Непонятно, почему он…
– Вы слишком много на себя берете, Терну-коу, – заботливый голос старого слуги звучал спокойно, но говорил Махама с трудом, – ведь вы не в силах повлиять на дела господина Ранда, если только не покорите его, как когда-то меня. Не беспокойтесь о чужих бедах; они и вашу жизнь отравят.
– Дело не в нем, – вздохнул Терну и сразу понял, что в его словах лишь половина правды, – только в его службе. Он гвардеец, а нам нельзя иметь секретов.
– Разве? – улыбнулся Махама. – Великий император доверяет ему, и вы доверяйте. Господин Ранд уже не раз доказал верность Империи. Я наслышан о его подвигах…
– Следишь за новостями? – удивился Терну.
– Как и любой имперский подданный. Завтра вас ждет напряженный день, мой повелитель. Расслабьтесь; тилуру Мурдикину не понравится, если вы будете напряжены.
Villari Nurmist
К вечеру все парковки вокруг Сейно Ривури были забиты, и опаздывающим гостям приходилось занимать целые улицы далеко от этого роскошного дворца из стекла и металла. Тилур Мурдикин не поскупился на охрану: вооруженные до зубов наемники в броне досматривали каждого с необычайной тщательностью, территорию патрулировали солдаты Дикой орды и дроиды; еще из окна машины Терну видел, как в резиденцию Фуркума зашли двое гвардейцев. Все по высшему разряду, но иначе и быть не могло: все-таки на прием явился сам император.
Шеркен, по счастью, прибыл заблаговременно и теперь отдыхал на мягком диване в одном из многочисленных залов Сейно Ривури; в центре располагался стол с дорогими расшитыми скатертями из висурийского шелка, с которого гостей искушали всевозможные яства, преимущественно из кухни породы тикку. Анфилады освещали дорогие люстры, выполненные, как и весь дворец, в неповторимом имперском стиле, совмещавшем эстетику стекла и прямых линий со старомодной лепниной и позолотой.
Махама стоял чуть поодаль, увлеченный разговором с другим рабом, щуплым и нездоровым на вид мужчиной; старик был облачен в черный фрак с красным нагрудным платком и белыми перчатками; на платке красовался символ рода Шеркен – квадрат со вписанным в него кругом. Второй слуга был одет в неприметный сюртук, лишь его пурпурные его перчатки без пальцев выдавали владельца – им был один достаточно родовитый тилур из Верниг Кордейна; лангорские дворяне обыкновенно метили своих рабов то клеймами, то каким-то особым цветом, чтобы не путать их с чужими, потому что редкий аристократ знал прислугу в лицо.
Где-то среди гостей и дроидов-кибердворецких, толпящихся вокруг стола, промелькнула