И у нее появился новый план. Она решила открыть школу, чтобы учить не только своих детей, но и детей рябковских крестьян, которые не могли посещать почему-либо имевшуюся в селе церковно-приходскую школу. А освободившийся флигель, по ее мнению, вполне пригоден для этой цели. Ремонт его, приуроченный к перестройке большого дома, по существу ничего бы не стоил или во всяком случае обойдется очень дешево. Мария Александровна, переговорив по этому вопросу с мужем, который ее идею поддержал и обратился к администрации фирмы, получила согласие и выехала в Кострому, где жил окружной инспектор народных училищ. Не без труда она добилась разрешения на открытие школы в предоставляемом лесопромышленной фирмой помещении, флигель относился к дворовым постройкам и потому стал теперь ее собственностью, как и весь дом.
Разрешив открытие школы, инспектор был вынужден выделить и средства для содержания учителей.
Вначале Мария Александровна хотела все взять на себя, но затем, после того как и представители фирмы изъявили желание учить в этой школе детей своих служащих, до этого их приходилось возить в Судиславль, преподавание было распределено между тремя лицами. Начальное обучение русскому языку, счету и письму в первом классе вела Мария Александровна, вела она также и русский язык во втором и третьем классах; арифметику во втором и третьем классах преподавал волостной писарь, бывший студент, исключенный из Московского университета за участие в студенческих беспорядках, младший брат Макара Ивановича Соколова – Николай Соколов. В свое время Макар Иванович устроил его писарем в Рябковскую волость, он же привлек и к работе в школе. Закон Божий преподавал отец Никодим, сменивший умершего рябковского священника отца Петра. Таким образом, почти одновременно с новой больницей начала функционировать и новая школа. В нее пошли и дети учительницы: Лёля сразу в третий класс – она два года занималась с матерью, и Володя, начавший с первого класса.
С большой робостью приступала Мария Александровна к своим первым урокам, но, видимо, у нее была прирожденная склонность к педагогической деятельности, так как сразу все пошло очень хорошо, а когда дело спорится, то человек отдается ему целиком, и оно становится уже не службой, а любимым занятием.
С того времени педагогическая деятельность стала делом всей жизни Марии Александровны.
Болеслав Павлович был очень рад, что жена так серьезно увлеклась своей школой. Он полагал – теперь она перестанет подозревать его во всяких неблаговидных поступках и прекратит свои упреки, которые, по его мнению, не имели никаких оснований. Пытаясь иногда взглянуть на себя со стороны, доктор Пигута находил: неплохой, в общем-то, человек, любящий жену и детей, но по натуре своего характера не может замыкаться в кругу семьи. Да и служба требовала частых разъездов, а за последнее время в связи с перестройкой дома и организацией новой больницы этих разъездов