– Все, командир, больше я тебя тревожить не буду. Пистолеро, твоя очередь исповедаться.
– Это так обязательно? Хотя да, я вижу, раз все начали, то… – он замолчал на миг, и произнес. – Да и сказать-то толком нечего. Вы и так все знаете. И как я пришел, и зачем. И на что это похоже, Лулу не даст соврать. Он же студент всезнающий, – новая попытка улыбнуться, на сей раз у баска. Тоже неудачная. Исагирре молчал.
– Ну, хорошо, – продолжил Ланда. – Меня послали в столицу, в Валенсию, вместе с отрядом из сотни человек, в качестве дани, что ли, республике. И с просьбой поторопиться. Фаланга уже стучалась в ворота, отщипывала от Эускади по кусочку, по региону. А в апреле тридцать седьмого Франко обрушился на нас всей мощью.
Тогда казалось, баски выстоят, несмотря ни на морскую блокаду, ни на свирепость фалангистов, стиравших города и поселки один за другим. Герника тому свидетель и вечный памятник, а сколько других, больше и меньше, было на пути к Бильбао? Авиация «Кондора» утюжила горы и долины, буквально растирая Басконию в пыль, но жители продолжали держаться. Надеяться на республику, на ее генералов, все никак не начинавших наступление на Северном фронте, и на себя, на то, что их стойкость уменьшит решимость и вермахта, и фаланги и хотя бы ненадолго остановит их. Тогда у них окажется время дождаться прибытия союзных войск. Странно, но факт: у Басконии и центрального правительства Испании, как и у соседней Кантабрии и Астурии сохранялись весьма странные отношения. Единственная, получившая автономию, Страна басков все время гражданской старалась держаться обособленно, прекрасно понимая, что может стать жертвой вторжения войск каудильо, а потому и попыток вмешаться и помочь республике почти не делала. Удачно избежав мятежей и восстаний военных сама, Эускади буквально отделилась от республики. Во главе Страны басков стояли националисты, лишь изредка и по крайней необходимости сговаривавшиеся с центральным правительством. И только когда Франко перенес тяжесть своего молота на автономию, поспешили с просьбами о незамедлительной помощи. Больше того, выделили сотню бойцов, не плохих, не хороших, но тех, у кого имелись семьи, отправиться в Валенсию и влиться в ряды республиканской армии. Как напоминание о необходимости скорейшего продвижения к Эускади, как хоть какая-то помощь. И как залог дружбы. Как заложники.
– Вот и вся недолга, – подвел черту Ланда. – Когда армия все же выступила, хунта тотчас ее остановила, и я не знаю, что тому причиной, не то предательство, свойственное младшему офицерскому составу, либо, не хочется думать, но вертится на языке, либо простое нежелание помогать националистам, не разделяющим взгляды правительства и…
– Микель, ты заговариваешься, – встрял Чавито. – Ты забыл, что во время наступления на Басконию, начался мятеж троцкистов в Барселоне? Какая тут помощь, войска